Яна Завацкая - Ликей Страница 23

Алексей улыбнулся как-то криво.

— А вы знаете, — вдруг сказал он, — был такой русский истребитель «Чайка», в 20 веке еще. Биплан. Маленький такой, медленный, но ничего, работал… он еще во вторую мировую войну летал. А вот теперь мы просто скалькировали английское название для маленького транспортника.

— Да, это любопытно, — согласилась Джейн, подумав, что словарный запас летчика не так уж мал для не-ликеида. Она даже украдкой скосила глаза на его форму — но нет, значка не было. Да и не могло быть… пилот-ликеид — на «Чайке»?!

— Против музыки не возражаете? — спросил Алексей и что-то набрал левой рукой на клавиатуре. Раздались тихие, светлые аккорды, и потом вступил хор. Джейн узнала Моцарта, «Ave verum»…

Ave, ave, verum corpus, natum de Maria virgine… — пели чистые, похожие на ангельские голоса.

Какой странный выбор, опять же. Это даже не обычная классика… Джейн скосила глаза на пилота — тот тихо улыбался, в глазах светилось удовольствие. Губы слегка шевелились, и можно было разобрать, что он повторяет вслед за хором.

Esto nobis praegustatum,In mortis examine…

Джейн откинулась в кресле и отдалась спокойным, радостным звукам, созерцанию бездонной небесной голубизны…

Для нее не было новостью, что в кабине малых самолетов разрешено слушать музыку. В Америке многие богатые семьи позволяли себе личный самолет или вертолет, это считалось уже чем-то вроде автомашины. Поэтому заботились о комфорте пилота и пассажиров… конечно, существовало специальное устройство, автоматически выключающее музыку в случае каких-нибудь важных сообщений в эфире.

Алексей оказался человеком молчаливым. Почти весь путь они слушали музыку, и Джейн оставалось только удивляться выбору, который был бы необычным, даже будь Алексей ликеидом. Звучали торжественные мессы Гайдна, Моцарта, Шуберта, Керубини. Но ей самой доставлял огромное наслаждение этот полет в чистом небе, под божественные звуки органа и человеческих голосов. Через два часа они приземлились в Приморском Аэропорту Мурманска.

«Здравствуй, Сэм,

Моя инспекторская поездка скоро подойдет к концу. Завтра с утра вылетаем в Петрозаводск, где я должна посетить местную консультацию — и все, обратно в Петербург. Я уже немного соскучилась по нему, ведь теперь это мой дом, хоть и временный.

Я не писала тебе все это время, извини. Была слишком занята, а вечером, когда приходишь в гостиницу, только успеваешь помедитировать, привести себя в порядок — и спать. Но я думала о тебе постоянно, и о том, что ты написал мне — тоже.

В целом у меня все нормально. Хотя впечатление от поездки тяжелое. Это даже не Петербург, где население более или менее цивилизовано. Скажем так, провинция — это Россия в квадрате. Больше безалаберности, расхлябанности, бескультурья, как психологического, так и общего. Просто обыкновенной грязи. Меньше образованных людей (не говоря о ликеидах), меньше понимания и желания что-то делать. Перечислять все мелочи, которые я видела за эти дни? Валяющихся под забором — да, представь себе! — пьяных? Подростков, обкуренных, бессмысленно шатающихся по улицам… а эти ужасные дверные грязные ручки — я не видела здесь ни одной автоматической двери. А этот транспорт… разумеется, я брала машину напрокат, но даже снаружи видеть эти автобусы тяжело. Эти женщины с тяжелыми сумками. Проститутки, прохаживающиеся по коридору отеля. Впрочем, я прекращаю это бессмысленное занятие. Всего не опишешь, это раз, а во-вторых, в Боливии дела обстоят ничуть не лучше.

В отношении самой цели моей поездки — я ужаснулась, увидев, на каком допотопном оборудовании здесь делают анализы. Вообрази, у них нет, например, наносканеров… Единственный я видела в Мурманске, да и тот уже достиг почтенного тридцатилетнего возраста. Реактивы местного производства дают фальшивые результаты в 10 % случаев… ну и так далее. Бедность, бедность и еще раз бедность…

А ведь все Семейные Консультации находятся под специальной опекой Ликея, им постоянно выделяют средства… ох, я начинаю опасаться, что средства эти вложены в чьи-то особняки и вертолеты. Здесь нужна работа не генетика, а детектива, и я подумываю о том, чтобы задействовать экономический отдел Интерпола, когда вернусь в Питер.

Впрочем, опять же, нет смысла подробно рассказывать о состоянии дел в отдельных консультациях… хотя тут много полезного и поучительного. Скажу только вывод. Я поняла для себя. Бедность бедностью, а суть лежит в психологии этих людей. Как нас правильно учили, все начинается в нашей голове и сердце.

Даже в самой бедной консультации можно ведь посадить вежливых, доброжелательных сотрудников, сделать косметический ремонт, ежедневно тщательно мыть полы. На столик в комнате ожидания положить стопку журналов. В конце концов не так важны реактивы и приборы! Полвека назад работали с такими и у нас. Не так важно, насколько точно будет произведен анализ — грубые патологии и так можно определить, а это самое главное. Но важно, чтобы у людей от консультации создавалось впечатление чего-то светлого и правильного… а не обычного заштатного русского учреждения. В Мурманском Центре есть ликеид, и он, бедный, как-то поддерживает относительно приличный характер учреждения, в одиночку борясь с косностью сотрудников. А в остальных консультациях… Сэм, это мрак, тьма египетская.

Все дело в том, что они работают за деньги, думая только о том, как бы не влетело, да как бы поскорее слинять и сесть к телевизору с банкой пива — смотреть очередной сериал. Наказывать их бесполезно, расшевелить — невозможно. Сэм, у меня опускаются руки перед такой разницей в воспитании и психологии… И это не национальная психология! Ведь русские ликеиды ведут себя вполне прилично. Или взять моего пилота, Алексея Старцева. Я даже в какой-то мере очарована им, это удивительный человек — не ликеид, но очень хорошо воспитан. Слушает в самолете классическую музыку, всегда подтянут, строг, правда, на мой вкус несколько молчалив. Ненавязчиво помогает мне сориентироваться — выбирает в городе лучший отель, лучший ресторан, мы с ним обедаем вместе. Когда я иду работать, молча исчезает. Когда нужно, оказывается рядом, и у него всегда можно получить любую справку. Вчера — ты закачаешься! — я заметила, что он читает. У него с собой микропленка… вообрази — Лесков, „Очарованный странник“.. Кто в наше время читает столь специальную литературу, кроме русистов-филологов? Словом, Алексей — пример того, что и не-ликеид может быть вполне воспитанным и культурным человеком. Но это, пожалуй, единственное известное мне исключение.