Ларри Нивен - Подарок с Земли Страница 23

Искушения. Беглые пленники. Жара, мятая постель.

Бесполезно. Он проснулся.

Он напряженно лежал на спине, стиснув руки и глядя в темноту. Бесполезно с этим бороться. Прошлая ночь сдвинула его внутренние часы, он позавтракал в двенадцать тридцать. Почему он все время думает о Келлере?

(Вверх ногами над дымкой, винты вдавливают его в сиденье. Ад наверху и Небо внизу, взлет в неведомое, исчезновение навсегда, полное уничтожение. Реализованная физически мечта индуса. Умиротворение полного растворения.)

Иисус Пьетро перекатился на другой бок и включил телефон.

Незнакомый голос произнес:

— Госпиталь, сэр.

— Кто говорит?

— Старший сержант Леонард В. Уоттс, сэр. Ночной дежурный.

— Что произошло в Госпитале, старший сержант? — вопрос не был необычным. Иисус Пьетро множество раз задавал его по утрам последний десять лет.

Уоттс говорил четким, уверенным голосом.

— Дайте подумать. Вы ушли в семь, сэр. В семь тридцать майор Йенсен приказал освободить подставных лиц, захваченных прошлой ночью, тех, у кого не было ушных микрофонов. Майор Йенсен ушел в девять. В десять тридцать сержант Гелиос сообщил, что все подставные лица возвращены по домам. Ммм м… — шорох бумаг на заднем плане. — Все допрошенные сегодня пленные кроме двоих казнены и отправлены в хранилища. Секция медицинского обеспечения сообщает, что до нового уведомления банки не смогут справляться с дальнейшим материалом. Желаете узнать список казненных, сэр?

— Нет.

— Гробовая обработка протекает удовлетворительно. Неблагоприятных в медицинском смысле реакций у подозреваемой нет. Наземные патрули докладывают о ложной тревоге в двенадцать ноль восемь, вызванной кроликом, наткнувшимся на барьер электроглаза. На территории никаких признаков чего-либо движущегося.

— Тогда как они узнали, что это кролик?

— Мне спросить, сэр?

— Нет. Они, конечно, догадались. Спокойной ночи. — Иисус Пьетро перевернулся на спину и стал ждать сна.

Мысли его уплывали…

…Они с Надей нечасто бывают близки в последнее время. Не начать ли уколы тестостерона? Пересадка не понадобиться: многие железы не прекращают действия, но продолжают функционировать при наличии сложной и точной системы снабжения гормонами через кровь и пищу. Он может примириться с таким неудобством, как уколы.

…Однако его отец не примирился…

В молодости Иисус Пьетро провел немало времени, обдумывая собственную концепцию. Отчего старик настоял на соединении семявыносящих протоков при пересадке половых желез? Став старше, Иисус Пьетро решил, что знает причину. Даже шестьдесят лет назад, несмотря на вековую традицию больших семей, Плато оставалось в основном незаселенным. Должно быть, порождение потомства казалось Хэнету Кастро долгом, как и всем его предкам. К тому же, как должен был чувствовать себя старик, сознавая, что не может уже зачать дитя?

Став еще старше, Иисус Пьетро решил, что знает и это.

Мысли его утекли далеко, замутненные приближением сна. Иисус Пьетро повернулся на бок в сонном уюте.

…Кролик?

Почему бы и нет? Из леса.

…Что делать кролику в лесу, полном ловушек?

Что вообще кому-либо крупнее полевой мыши делать в этом лесу?

Что вообще делать кролику на Плато Альфа? Чем ему здесь кормиться?

Иисус Пьетро выругался и потянулся к телефону. Он сказал старшему сержанту Уоттсу:

— Примите приказ. Я хочу, чтобы завтра лес полностью обыскали, а потом еще и прочесали. Если найдут что-нибудь величиной хоть с крысу, я хочу знать об этом.

— Да, сэр.

— Ночная тревога. В каком она была секторе?

— Сейчас посмотрим. Где же… ага. Сектор шесть, сэр.

— Шесть? Это совсем не рядом с лесом.

— Нет, сэр.

Вот и все.

— Спокойной ночи, старший сержант, — сказал Иисус Пьетро, вешая трубку. Завтра лес обшарят. Исполнение положительно распустилось, решил Иисус Пьетро. Ему придется с этим что-то делать.

Стена имела наклон наружу — двенадцать футов бетона, крест-накрест выложенного колючей проволокой. Ворота тоже наклонялись под тем же углом — градусов двенадцать от вертикали. Основательные, окованные железом, устроенные так, чтобы уходить в бетонные стены двенадцати футов толщиной. Ворота были закрыты. Внутреннее освещение подсвечивало верхний край стены и ворот и бросало отсвет на небо вверху.

Мэтт стоял под стеной, глядя вверх. Перелезть он не сможет. Если его увидят, ему откроют ворота… Но увидеть его не должны.

Пока не должны. И не увидели. Логическая цепочка сработала. Если что-то, светящееся в темноте, перестает светиться, пробыв в темноте слишком долго, поместите это на свет. Если автомобиль поднимается в правильном положении, то перевернутый он будет опускаться быстрее. Если фараоны вас видят, когда вы прячетесь, но не видят, когда не прячетесь, то они совершенно не обратят на вас внимания, если вы пойдете посреди освещенной дороги.

Но здесь рассуждения кончались.

Что бы ни помогало ему, здесь это не поможет.

Мэтт повернулся к стене спиной. Он стоял под нависшими железными воротами и проводил взглядом вдоль прямой линии дороги туда, где ее огни заканчивались. Большинство домов оставались темными. Местность была черна до самого звездного горизонта. Справа от него звезды вдоль горизонта туманились и Мэтт знал, что видит верхнюю часть дымки в бездне.

Пришедшего следом импульса Мэтт так никогда и не смог объяснить, даже самому себе.

Он прочистил горло.

— Что-то мне помогает, — сказал он почти обыкновенным голосом. — Я это знаю. Мне нужна помощь, чтобы пройти в ворота. Я должен попасть в Госпиталь.

Из-за стены донеслись звуки, самые слабые: спокойные шаги, далекие голоса. Это были дела Госпиталя и Мэтта они никак не трогали.

Перед стеной ничего не изменилось.

— Помоги мне туда попасть, — взмолился он, к себе или к кому-то внешнему. Он не знал — кому. Он ничего не знал.

Религии на Плато не было.

Но Мэтт вдруг понял, что есть только один путь внутрь. Он сошел с дороги и начал искать. Наконец, нашел бросовый обломок бетона, грязный и неровный. Вернулся с ним обратно и застучал обломком в железные ворота.

Бамм! Бам! Бам!

Над стеной появилась голова.

— Прекрати, полоумный колонистский ублюдок!

— Впустите.

Голова не убралась.

— Да ты же впрямь колонист.

— Верно.

— Не двигайся! Не шелохнись! — человек нашарил что-то по ту сторону стены. Появились обе руки, одна держала пистолет, другая — трубку телефона. — Алло! Алло! Отвечайте, черт подери!.. Уоттс? Это Хобарт. К воротам только что подошел болван-колонист и стал в них стучать. Да, настоящий колонист! Что мне с ним делать? Ладно, спрошу.