Владимир Михановский - Гостиница Сигма Страница 23

- Море то отступает, то наступает на сушу, - сказал Борца. - Вдруг оно когда-нибудь сюда доберется?

- Пусть, - махнула рукой Зарика.

Они долго стояли, притихшие. Солнце успело забраться высоко и начало припекать.

- Здесь простимся, - сказала Зарика. - Дальше я сама.

Борца смотрел, как Зарика поднимается по тропинке. Он стоял до тех пор, пока крохотная, еле различимая фигурка не скрылась в Ласточкином гнезде.

5. ВЕК XXXII

...Трудны они были, бессонные ночи капитана. Джой Арго вновь и вновь вспоминал и анализировал каждый миг, протекший с того момента, как орионцы ступили на Землю. Начинался финиш нормально. Григо удачно положил корабль на курс к Земле. Правда, в полете переговорить с землянами не удалось, и на корабельных экранах они ни разу не показались. Но, может быть, что бы ни говорили техники, в этом все же была повинна аппаратура "Ориона"? Предположим. Что было потом? Вышли на орбиту вокруг Земли, стали выискивать подходящую площадку для приземления шлюпки. И тут повезло хорошую площадку обнаружили уже на втором витке, это случилось над Австралийским континентом. Внизу отыскали космодром, на который можно было садиться. Оставалось отчалить от "Ориона" и приступать к спуску, но Григо неожиданно заупрямился: он потребовал, чтобы корабль сделал непременно три витка вокруг Земли - три витка, и никак не меньше.

Внезапным требованием штурмана и началась для орионцев, пожалуй, цепь странностей.

Никаких разумных доводов в пользу своей настойчивости Григо привести не смог. Необходимы три витка, и точка!

Ну, предположим, штурман устал, изнервничался, думал Арго, ворочаясь в постели. Все они были на пределе, к тому же безмерно взволнованы предстоящей встречен с Землей, на которой с момента старта протекло десять веков.

Однако же и потом Григо никак не мог объяснить свое поведение. "Будто затмение нашло, - говорил он и добавлял: - Будь я мистиком, то сказал бы, что это был внутренний голос".

Так или иначе, шлюпка приземлилась на облюбованной площадке. Теперь уже ясно стало, что это самый настоящий космодром. И снова странность: подобные космодромы были тогда, когда "Орион" стартовал к звездам. Неужели же с тех пор они не изменились, не усовершенствовались? Невероятно! Что же. Земля застыла на прежней ступени развития? Или... или была вынуждена застыть? Именно тогда родилось страшное подозрение, что Земля давно покинута людьми. Мало ли причин могло возникнуть для этого...

Встретили их автоматы, собранные в прозрачной сверкающей капле. Что ж, само по себе это естественно: карантин, правила безопасности и прочее. Много тогда рассказывал о карантинной службе Земли Петр Брага, стараясь успокоить взволнованных орионцев... Нет, он рассказывал о карантинной службе потом уже, когда автоматы поместили их в это проклятое здание, из которого нет выхода. Правда, сведения его несколько устарели, поскольку относились ко времени старта "Ориона", но лучше что-то, чем ничего.

После Звездной академии в карантинную службу получил назначение Борца, их однокашник, закадычный друг Петра. Он и Петра, кажется, соблазнял податься в карантинщики. Об этом Петр рассказывал Джою после старта "Ориона" и после первой пульсации, когда они уже покинули Солнечную систему.

В свободный часок Джой и Петр перебирали подробности выпускного вечера в Звездной академии. Для них этот вечер был всего несколько дней назад, а на оставленной Земле с тех пор протекло уже четыре года.

- Хороший тост сказал ты, старина, - заметил Петр.

- А ты слышал его?

- Конечно.

- По-моему, ты весь вечер был занят только Изобретателем. И за столом вы сидели рядышком, а у Борцы рот не закрывался. О чем он все говорил?

(С самого начала полета орионцы усвоили внешне грубоватый тон в разговоре обо всем и обо всех, кто остался на Земле. Словно речь шла о приятелях, с которыми расстались вчера и с которыми увидятся завтра. Так легче было перенести боль прощания со всем своим поколением.)

- Расписывал прелести карантинной службы, - сказал Петр. - Мол, шагая с корабля на корабль, из тех, что возвращаются на Землю, попадаешь из эпохи в эпоху, путешествуешь во времени.

- В этом есть резон, - кивнул капитан. - Ну, а тебя Изобретатель не уговорил податься в карантинщики?

Петр улыбнулся.

- Как видишь, - сказал он. - Зато Борца уверил меня в другом.

- В чем же?

- В том, что тебе совершенно необходимо отпустить бороду. Рыжая борода - сила капитана.

- Что ж, и в этом есть резон, - рассмеялся Джой.

И теперь в этом здании, спустя тысячу лет, они тоже говорят о Борце, как о живом. Только вчера вспоминали Изобретателя. Своеобразная защитная реакция?

Ну хорошо, вернемся на Австралийский космодром, на который благополучно приземлилась шлюпка. Людей они так и не увидели, даже в отдалении. Автомат доставил их сюда, "в темницу", как твердит Брок. Импульсивный мальчик, все воспринимает чересчур болезненно, словно обнаженными нервами. "Ему простительно, - говорит Петр. - Брок родился на корабле и никогда не видел Землю, знает ее только по книгам да фильмам. А такое знание всегда страдает односторонностью". Неубедительно рассуждает математик. Вот ведь Любава тоже родилась на корабле, но она совсем другая. Умница, уравновешенная, с врожденным чувством такта. А сколько ей пришлось вынести! Не всякий зрелый мужчина это сможет. Полет "Ориона" был не из легких. А гибель самых дорогих для Любавы людей?

Здесь, взаперти, потянулись бесконечные дни. Семиглаз регулярно их кормил. На еду орионцы не жаловались, если не считать Брока. Вода в фонтане, правда, с самого начала была чуть горьковатой, а потом с каждым днем становилась все более горькой. Что ж, с этим еще можно было мириться. Тем более, что она всегда прохладная и свежая.

К услугам орионцев библиотека, фильмотека. Но что толку изучать историю человечества, если она кончается пропастью? Это слова Брока. А вдруг он прав?

Пожалуй, самое обидное даже не то, что их возвращение на Землю обернулось такой чудовищной нелепицей, не то, что они оказались в плену, из которого до сих пор не отыскали выхода. Самым обидным капитану и остальным орионцам представлялось то, что их полет, их дальний поиск, полный титанического труда и порой смертельного риска, оказался напрасным. Кому передадут они результаты полета к Дельте Цефея? Уж не Семиглазу ли?

Капитан встал выпить воды. Вода в стакане стала теплой, а он любил ледяную, от которой ломит зубы и немеет язык.

Огромное строение спало. Круглый зал, посреди которого играл фонтан, напомнил ему кают-компанию на "Орионе". На "Орион" бы вернуться, что ли?.. Честное слово, в полете было легче!

За прозрачной стеной зала, словно призраки, высились ночные деревья, раскачиваемые резким ветром. Поодаль там и сям мерцали строения, облитые голубоватым лунным сиянием. Кто обитает в них? Быть может, такие же, как орионцы, горемыки, возвратившиеся со звезд? Пленники машин, лишенные свободы? Наверно, никогда он, Джой Арго, не раскроет эту тайну, так же как не узнает, что это за облака, постоянно клубящиеся под прозрачным полом центрального зала.