Марина Казанцева - Одинокая звезда Страница 23

Позавчера к нему явился некий бородатый парень. Он приехал на черной машине, которую оставил внизу и тоже принялся канючить ключ. Ему-де позарез надо осмотреть эту древнюю постройку. Парень явно красовался и вел себя нахально. Он, похоже, думал, что Том не понимает тех словесных выкрутас, которыми так охотно щеголял этот заезжий господин. Он сыпал терминами и представился художником-реставратором, словно этот факт был в состоянии повлиять на решение Тома.

При виде неуступчивости хозяина бывшей мельницы, гость пригрозил, что явится сюда с представителями властей и докажет, что у Тома нет никакого права на владение данным объектом. Он даже потребовал бумаги, удостоверяющие то, другое, третье. Видя, что все эти разговоры ни к чему не привели, парень попытался предложить Тому деньги, сто долларов. Том позвал собаку.

Пришелец поспешно сбежал вниз, к машине, но никуда не уехал. Негр наблюдал за ним с обрыва. Бородач сидел в машине и смотрел наверх. Просидев так с час, он внезапно сорвался с места и убрался.

А сегодня новые посетители. Правда, дети и раньше время от времени норовили полазать по мельнице, но они объясняли свое желание всегда просто: интересно — и все. А тут юная особа высказалась примерно так же, как предыдущий пришелец, только скромнее, без напора.

Вилли и Минди побывали здесь в прошлом году, тогда он разрешил войти на мельницу. Все юные жители городка хоть раз в жизни, да наведаются к нему, а потом уже и их дети заявлялись, так уж завелось. А теперь полезли приезжие и это было совсем не хорошо.

Часов до шести старик окучивал свой огородик, после отправился покурить. Табак у него был самосад, для трубки. Явился довольный Скутер. Он неплохо закусил сусликами, которые изрыли норами все плоскогорье. Помахивая хвостом, пес подошел к миске с водой и начал шумно лакать. После чего полез под куст отдыхать. Старый стал уже, шестнадцать лет — собачья старость. Его еще щенком принес кореец. У него страсть к собакам, все норовит каждую дворнягу пристроить к хозяевам. Теперь ни у кого в городе нет ни одной чистопородной собаки. Кроме супруги мэра, миссис Клары.

Надо попросить у корейца нового щенка, чтобы обучить его, пока Скутер жив и несет службу исправно. Лишь бы только умницу принес, а то может по бестолковости притащить какого-нибудь обормота: засоню, обжору и тупого лентяя.

Часов в восемь вечера пес выбрался из-под куста, зевая и потягиваясь, отряхнул со шкуры пыль и вскочил на скамейку. Можно передать дежурство товарищу. Старик приказал собаке сторожить, а сам отправился в свой огород и прилег под навес поспать. Хорошо обученный пес нёс вахту, но до самой темноты ничего так и не произошло.

Тьма упала как-то сразу, словно кто-то накрыл землю громадным темным платком с блестками. Почти полная луна висела низко над горизонтом, длинные черные тени, исполосовали улегшуюся пыль. Ночь была душной, без освежающего ветерка.

С началом темноты Том вышел из хижины с фонарем, нацепил на собаку ошейник с поводком и направился к мельнице. Судя по поведению пса, гостей не было. Тогда негр снял с шеи большой ключ на ремешке и открыл замок. Хорошо смазанный механизм не издал ни звука. Том все так же молча вошел внутрь вместе с псом и дверь захлопнулась, послышался звук опускаемого металлического засова. Вскоре снаружи стал виден дрожащий свет, блуждающий от окошка к окошку. Наконец, синеватый огонек успокоился и погас.

Наступила тишина, нарушаемая лишь стрекотом кузнечиков, голосами сов и прочими ночными шорохами.

Часам к двум на востоке начало светлеть. Ночь прошла спокойно, без посетителей, в отличие от позавчерашней.

Тогда Том сразу понял, что бородатый гость не успокоится, и находился на своем посту без сна. Он отправился в башню еще засветло, как обычно, прихватив собаку. Все необходимое, включая оружие, у него всегда наготове, поэтому он больше не допускает экскурсий по мельнице. Том добрался до верхнего этажа и загасил фонарь, голубоватое стекло которого дало повод местному населению сочинять всякие байки про привидения.

Негр расположился на старом плетеном кресле у амбразуры, пес уселся рядом и уставился в окно. Примерно час все было спокойно, слышны только обычные ночные звуки. Потом пес привстал и едва слышно заворчал. Он обучен никогда не лаять. Том замешкался, тогда Скутер толкнул его шершавой лапой. Они оба замерли у окна.

Со стороны дороги послышался тихий шум подъезжающей с выключенными огнями машины. Она остановилась и от нее отделилась неясная тень. Ночь освещалась звездами и луной, черная тень пролегла от фигуры крадущегося человека. Он старался идти тихо, но частенько попадал подошвами на валяющиеся в изобилии на дороге осколки камня. Человек поднимался наверх, к мельнице. Он был отчетливо виден в лунном свете.

Подбираясь к подножию башни, человек то и дело останавливался, принюхивался, прислушивался, и оглядывался, замирая. Потом начал обход мельницы, но это получалось у него не слишком тихо, поскольку под ногами среди высокой травы в изобилии попадались камни. Человек шепотом ругался.

Вот посетитель добрался до двери и с тихим звоном достал связку отмычек. Но не обнаружил замка. Он так растерялся, что принялся ощупывать дверь. Толстые петли на месте, а замка в них нет. В замешательстве тайный гость принялся дергать за широкие металлические полосы, но дверь оставалась непоколебима. Он попытался также засунуть в щель отмычку, но щелей не было. Пришлось признать неудачу.

Тогда заезжий господин направился к хижине. В ней не было света. Человек осторожно посвистел — ни звука. Он посвистел погромче — ничего.

— Все ясно! — со злостью сказал посетитель. — Старый черт заперся в башне.

Он угостил дверь пинком и собрался уходить, но дверь вдруг со скрипом отворилась. Кромешная тьма находилась за ней. Гость замер, потом достал фонарик и осторожно посветил внутрь.

В хижине всё пусто. Бедная обстановка, вполне под стать внешнему виду жилья. Все скромно: стол, стул, полка на стене, узкий топчан. На крохотном очаге жалкая глиняная посуда — пара плошек и кружка. Дощатый пол покрыт циновками. Все старое, убогое, нищенское. Только на полке лаковые деревянные негритянские скульптуры. Ага! Это он уже видел в магазине у корейца. Больше ничего: ни шкафов, ни ящичков. Ничего не спрятано. Только запах пыли и сухой травы.

Человек вышел из хижины и молча направился к дороге. Спустя некоторое время заурчала машина и уехала, освещая дорогу светом ближних фар.

Наверху ничего не изменилось: не зажегся свет, не раздались голоса, молчал пес, тихо было и в хижине, дверь которой осталась открытой.