Павел Комарницкий - Продолжение следует Страница 23

— Я понял, — медленно говорю я.

Его взгляд внезапно погасает, он смотрит в землю.

— Но тогдашнему координатору, контролировавшему Восточное Средиземноморье, всё-таки удалось для него кое-что сделать.

На экране глубокая, безлунная средиземноморская ночь, чёрная, как чернила. На землю тихо, неслышно опускается планетарный катер, возникший будто из мрака. Нет, это ещё не современный транспортный кокон, невидимый и неощутимый, но всё-таки на этой древней машине уже стоит оптическая маскировка, позволяющая летать, не опасаясь любопытных, но невооружённых глаз аборигенов.

Сидящий у входа человек в рваной хламиде уже заснул крепким сном. Из катера по раскрытому пандусу выходят ангелы — один, два, три… Четверо. Входят в грот, в глубине которого покоится тело, завёрнутое в грубый плащ. Берутся вчетвером, несут убитого к своему ковчегу. Легко несут, без натуги. Ангелы только выглядят маленькими и хрупкими.

— Почему они не используют роботов? — спрашиваю я.

— Потому что, — и по тону ответа я понимаю, что опять ляпнул…

Катер устремляется вверх, растворяется в небе. Конечно, хорошо бы оставить здесь муляж, но сделать его не успели…

И снова на экране мелькают кадры — тело, покоящееся в жидком гелии. Светятся экраны, на экранах мелькают какие-то значки, образы… Группа ангелов спорит, один даже руками размахивает. Нет, восстановить тело можно, но стоит ли? Да, я за то, чтобы он стал одним из нас. Помилуйте, да вот уже и программа готова!

А вот и саркофаг, знакомое устройство. Витализатор, в котором мёртвые оживают. И даже при нужде превращаются в ангелов.

А вот и новообращённый, ошеломлённо вертит головой, выглядывая из ванны волшебного аппарата. Да, ему было труднее — ведь я-то всё понимал, и со мной была моя Ирочка…

— Убить можно только носителя мысли, но сама мысль по природе своей бессмертна, — Уот наконец-то оставил в покое свой карандаш. — Она распространяется, как цепная реакция, неудержимо и лавинообразно.

И снова я понимаю. Да, неудержимо и лавинообразно. Вот уже некий Савл, бывший ревностный гонитель первых последователей нового учения, а теперь его адепт, проповедует среди толпы, внимающей жадно и цепко. И скрипит гусиное перо, занося на пергамент мысли, чтобы люди могли прочесть и передать другим. И вот уже самого Савла нет в живых, а пергамент остался. Его мысли и чувства живут среди людей, и скрипит гусиное перо, разнося их всё шире…

— Разумеется, это не осталось без ответа. Дьяволы, вроде Нерона и Калигулы, контролировавшие тогда территорию Римской Империи, боролись с ростками нового, как могли. Но никакие садистские ухищрения не могли остановить процесс, и новое учение распространялось всё шире. И нечего было противопоставить прозревшим людям, кроме грубой и жестокой силы. Обычные приёмы владык тут не работали. Принцип «разделяй и властвуй»? Христианские общины были вполне сплочёнными. Предательство? Да, предатели были всегда и везде, но тут они не играли решающей роли. Люди больше не хотели жить в аду. И новое учение проникало в семьи патрициев, сенаторов, членов императорской семьи… В самый мозг Великой Империи Зла, уже разлагавшейся изнутри, рушившейся под тяжестью неслыханных злодеяний.

Однако на сегодня достаточно. Вопросы есть?

Вопросы… Нет вопросов. Ну нет пока у меня вопросов, хоть убейте! Не дозрел я…

Уот заметно огорчён, я вижу.

— Понятно. Ладно, дозревай. Вот это тебе домашнее задание, смотри. А меня уже мутит от этой истории, извини за прямоту. Никак не могу привыкнуть, хотя работаю в земном отделе не первый год — он вдруг засмеялся — Но хоть на природе отдохнули. Давай окунёмся, что ли?

— … Ты не испортишь свою фигуру, девушка?

В ответ Нечаянная радость подгребает лапкой оставшиеся на блюдце кусочки маслянистого плода, урча, ускоряет процесс питания. Да, она заметно округлилась. Ирочка права, я перекармливаю зверюшку из эгоистических соображений. Когда она хорошо накормлена, то спит крепко и не мешает мне заниматься.

Радость облизывается, довольно вспархивает мне на голову, урча, начинает облизывать. Благодарный зверь, ничего не скажешь.

— Ну всё, всё… Давай уже спать, а?

Умница, всё поняла. А может, совпадение — после сытного обеда летучие сони всегда спят. Древние и благородные животные, аналог наших земных кошек. Когда-то эти зверюшки бодрствовали по ночам, охотясь на ночных насекомых и очищая жилища древних ангелов от всевозможных паразитов и кровососов. Но все паразиты и кровососы уже давным-давно перекочевали на страницы истории, и столетия сытого безделья расшатали охотничьи инстинкты сонь. Теперь они спят большую часть суток, просыпаясь только для игр и еды. Спи, спи, Нечаянная ты наша радость… А мне пора работать. Выполнять домашнее задание.

Вспыхивает в воздухе, протаивает в глубину виртуальный дисплей…

Зал Верховного Совета (да, именно так) полон. Ещё бы! Сегодня решается вопрос о дальнейшей судьбе проекта «Земля». Решается судьба целой планеты.

— … Таким образом, все эти гигантские жертвы оказались напрасными. Разумное сообщество планеты по-прежнему пребывает в состоянии перманентной дикости. Они не продвинулись ни на полшага. Да, да, я вижу ваши возражения, коллеги. Вижу и отметаю их. Весь этот прогресс, дворцы, храмы и статуи — всё это одна видимость, мыльные пузыри. Человек по природе своей остался хищным зверем. Не перебивайте, пожалуйста! Я ещё раз повторяю — люди в массе своей остались хищными обезьянами, признающими только право сильного и подчиняющимися лишь страху. Да, есть исключения, но это именно исключения, их ничтожно мало — учёных, поэтов… И все они погибнут, как только лопнет мыльный пузырь этой звериной цивилизации. А лопнет он обязательно, и уже скоро.

Я считаю, что продолжать работу прежними методами нельзя. Нет, я не призываю всё немедленно бросить и сбежать, оставив лишь автоматических наблюдателей, как предыдущий оратор. Но пора наконец признать — тот первый успех был случайностью, а все последующие провалы — закономерность. Человечество не поддаётся точечному воздействию. Надо искать выход. У меня всё.

Докладчик садится, и его увеличенное изображение, висящее прямо в воздухе перед собранием, гаснет.

— Кто следующий? Прошу! — председатель делает неуловимое движение рукой, и в воздухе вспыхивает новое изображение.

— Выход искать не нужно. Выход давно известен, и надо только воспользоваться им. Напомню, что кроме точечного скрытого вмешательства существует ещё открытое и массовое.

Да, я тоже вижу ваши возражения. Да, самобытность этой цивилизации будет навсегда утрачена. Но болезнь расползается шире и шире. Сотни миллионов замученных и убитых — не слишком ли высокая цена за эту самобытность? У меня всё.