Николай Эдельман - Ночь в городе Страница 23

- Что же это ты так оплошала? - осведомился дежурный. - Выходит, и на вас есть управа?

- Он выбил мне иглу из руки! - ответила она.

- Молодец мужик, - заметил дежурный. - А здесь что тебе надо? Ты что, хочешь, чтобы мы его поймали и отомстили за твою поруганную честь?

- Да ничего мне не надо! Я только здесь посижу до утра. Можно? А то как мне теперь? Мне теперь дальше и идти-то нельзя, обороняться нечем.

- Знаешь что? Шла бы ты лучше отсюда. А то ишь ты, хватает у неё наглости здесь своим делишками заниматься!

- Да нет у меня ничего, нет! - она двинулась к дежурному; тот отшатнулся и чуть не свалился на убитого, споткнувшись о носилки. - Гляди! Хочешь - обыщи! - она развязала тесемки своего псевдолифчика и помахала им перед носом дежурного. - Найдешь иглу, можешь меня ею уколоть! И что тебе? Я тихо посижу в уголке, дождусь рассвета, и пойду.

Дежурный вдруг яростно замахал на неё руками, и в тот же миг грянула траурная музыка. Герц от неожиданности подскочил и, повернувшись, увидел, как несколько человек раскрывают широкие двери в задней части помещения; одна из створок никак не хотела открываться, с упрямым крючком долго не могли справиться, и в конце концов, потеряв терпение, его просто выломали, нажав на половинку двери посильнее. Несколько полицейских в парадной форме вынесли гроб, весь усыпанный траурными венками. На середине помещения гроб был опущен на пол. Затем через распахнутые двери в помещение вошло много других людей, как в полицейской форме, так и в цивильной одежде, и наконец появился, не переставая играть, оркестр. Все сняли головные уборы. То бледнея, то краснея, дежурный отогнал Констанцию к стене. При этом он тщательно старался не дотрагиваться до неё руками.

- Сиди здесь! - вытаращив глаза, шепотом закричал он ей. По-видимому, он ужасно желал, чтобы она исчезла куда-нибудь. Девица села на скамью рядом с Герцем и спящим мужиком. Тот уже давно проснулся от всего шума и, увидев, в каком соседстве оказался, стремительно отодвинулся на самый край скамьи, слегка сжавшись и бросая на девушку настороженные взгляды. Впрочем, было заметно, что его очень интересуют бедра и обнаженные груди Констанции. Решив, что он достаточно на них налюбовался, она стала не торопясь надевать свой бюстгальтер, зачем-то внимательно его оглядывая.

Тем временем к гробу вышел толстый краснощекий генерал и сказал:

- Ну вот, дадим же нашему незабвенному Ауреллию попрощаться с местом, где он прослужил всю свою славную жизнь. Это его последние минуты в этом здании. Дорогой Ауреллий, мы никогда не забудем тебя и твой самоотверженный труд в защиту спокойствия наших граждан!

Пока он толкал речь, дежурный тихо приказал людям, принесшим раненого:

- Давайте, несите его, некогда ждать. Только не перепутайте: наш покойник - этот, а не тот.

Четверо полицейских подняли носилки и стали пробираться через толпу к задней двери. При этом они неуклюже маневрировали, наступая публике на ноги и толкая носилками, и один из них чуть не заехал локтем в лицо Герцу. Дежурный шел впереди, распихивая всех, чтобы освободить проход. Раздался грохот: кто-то из музыкантов, отпихнутый в сторону, выронил свой инструмент. Но несмотря на толкотню, оркестр продолжал играть. Рядом с Герцем и плачущей женщиной оказался некий субъект, который сказал сиплым голосом:

- Какая ужасная потеря! Я сочувствую вам. Потерять такого друга! Вы, наверно, удивлены, но я знаю, как вы дружили с покойным. Он рассказывал мне о вас. Как это трогательно - когда вы вытаскивали его, раненого, из-под гангстерских пуль! Клянусь Идеями, такой преданной дружбы, такой самоотверженности я не встречал в наше гнилое время, когда повсюду предаются забвению и поруганию наши светлые идеалы! Я знаю, вы были у его постели в его последние минуты. Мне рассказывали. Как я вам сочувствую, у меня нет слов, - он очень ненатурально всхлипнул. Хоть он и обращался явно к Герцу, на него во время всей своей речи он почти не глядел. Его глаза все время шныряли по сторонам, чаще всего задерживаясь на Констанции. Та сидела, положив ногу на ногу, обхватив колени руками, и с независимым видом глядела по сторонам. Продолжая глазеть на нее, мужчина достал из кармана стограммовку водки. - Давайте выпьем за упокой его души. Вот только стаканов нет... Ну ничего, - он отвинтил пробку и одним махом вылил в рот всю бутылку, поперхнулся и страшно закашлялся, брызгая на Герца слюной и спиртом. Тут только Констанция подняла глаза и поглядела на него, постукивая босой ногой по полу. Видимо, не найдя в нем ничего интересного, она отвернулась. Своим кашлем мужчина заглушал все звуки, но никто даже не обернулся в его сторону.

- А бедная Джулия! - продолжал мужчина, имея в виду, видимо, плачущую женщину. - Как она убита горем! Я понимаю - потерять такого мужа! Не плачьте, дорогая, - только тут он оторвался от созерцания форм Констанции, подошел к плачущей женщине и положил руку ей на плечо. - Родина вас не забудет. Ваши дети ни в чем не будут нуждаться, государство позаботится о них.

Женщина продолжала плакать, не обращая на его болтовню никакого внимания. Тогда он вытряхнул из своей бутылки в рот последние капли водки, облизнулся и, вдохновленный, собрался сказать ещё что-то, но тут в двери, ведущей на улицу, появился огромный амбал с волосатыми ручищами.

- Долго я ещё буду ждать, мать вашу? - зычно гаркнул он. - Разводят тут речи, понимаешь! Мое время уходит! Повадились хоронить по ночам... - он развернулся и вышел, и было хорошо слышно, как на улице он сказал несколько более крепких выражений. Тут же все засуетились, стали поднимать гроб, но в суматохе уронили его кому-то на ногу, а покойник при этом чуть не вывалился из гроба, забегали туда-сюда и направились на улицу. У двери возникла пробка. Кое-как выбрались наружу, вынесли гроб, цепляя им за все углы и обрывая с него траурные ленты, своротили дверной косяк, но наконец, помещение опустело. Последними, не переставая играть, вышли музыканты. К этому времени Герц уже забыл, зачем он сюда пришел и что здесь делает. Дежурный же прежде всего вспомнил о Констанции.

- Ты ещё здесь?! - напустился он на нее. - А ну марш отсюда, и чтобы я тебя больше здесь не видел!

Девушка даже не ожидала такого натиска. Она от неожиданности прижалась к стене, а потом вскочила (полицейский сразу отодвинулся) и заголосила:

- Как же я уйду! Меня там убьют! Ты что, сам не понимаешь? Мне страшно!

- Убирайся, это не мое дело. А до этого было не страшно?

- Какой ты жестокий! Мне этот тип весь костюм разодрал, все на соплях держится, - она пошевелила ногой, и тесемка на её бедре лопнула. Констанция одной рукой прикрыла свою наготу, а другой схватила уползший кусочек ткани и захныкала, - Ну вот, готово. Как я теперь пойду голой по улице? У тебя нитки с иголкой не найдется, а?