Роланд Грин - Конан - против Звездного братства Страница 24

Более того, Конан любил это дело, и вслед за ним большинство солдат тоже вошли во вкус. Они не были настолько лишены гордости, чтобы перспектива стать настоящей боевой ротой, а не плохо организованной толпой, не могла не воодушевить их. На пятый день Конан назначил четырех вице-сержантов, командиров отделений. Трое из них еще в первый день прибыли на утренний осмотр со своим вычищенным оружием. Четвертый первым вернулся из казармы со своим.

Конан понимал, что не следует ждать помощи ни от Ойжика, ни от командира роты. Хорошо, что они хотя бы не вмешивались. Командир проводил большую часть времени в казарме и либо мертвецки спал, либо столь же мертвецки напивался. Казалось, что такого количества мерзкого местного вина не выдержит ни один человеческий организм. Но командир роты был крепким парнем, с каменным желудком.

Про Ойжика было сказано, что он занят укреплением оборонительных сооружений дворца на случай возможного нападения графа Сизамбри. Отлаженная инженерная сеть должна была высвободить людей Декиуса, чтобы они могли действовать против графа и заняться поисками принцессы, не привязывая себя ко дворцу.

Конан был бы рад поверить в эти басни, если бы Декиус не появлялся во дворце каждый день. Он также не упускал ни единой возможности пообщаться с Райной, побыть рядом с нею - по крайней мере, так она рассказывала Конану.

- Теперь я поняла, почему ты так подозрителен по отношению к Декиусу, сказала Райна, - я тоже постоянно думаю о нем, хотя в этом ты вряд ли виноват.

Конан ухмыльнулся и, воспользовавшись тем, что рядом никого нет, бесцеремонно шлепнул ее по мягкому месту. Райна не была рождена, чтобы спать в одиночестве, хотя жизнь и ставила ее в такие ситуации. Но здесь, среди сомнительных дружеских взглядов и улыбок, холодная узкая кровать была самым безопасным ложем.

Некоторые девушки из близлежащей деревни уже положили глаз на Конана, открыто восхищаясь его мощной фигурой. Но не менее красноречивые и куда менее дружелюбные взгляды чувствовал Конан как со стороны стражи, так и среди людей отряда Декиуса. Киммериец понимал, что уложить в постель местную девчонку - это то же самое, что забраться в чужой сад за яблоками или вторгнуться в чужие охотничьи владения. Он предпочитал спать в холодной постели, но иметь меньше шансов получить удар кинжалом в спину от какого-нибудь ревнивца.

Он по-прежнему не оставлял идею провернуть какое-нибудь дело, чтобы разжиться суммой, достаточной, чтобы навсегда исчезнуть из этой страны вместе с Райной и ее отрядом. Как только нужда перестанет привязывать их к службе при дворе Элоикаса, едва ли они дождутся второго рассвета, чтобы отправиться в путь на юг.

Настал восьмой день службы Конана при дворе короля Пограничья. Солнце стояло уже высоко, и Конан наблюдал за тренировкой стрелков из лука. Далеко не у всех стражников были луки, и далеко не все, кто имел их, худо-бедно умели с ним обращаться.

Но и Конан, оказавшись в свое время впервые в Туране, едва мог отличить наконечник стрелы от оперения. Меньше чем через два года он уже был стрелком, годным к настоящему бою. Он рассчитывал, что его подчиненные смогут достичь хотя бы минимального уровня умения обращаться с этим оружием, столь необходимым в сражении. Рота должна уметь прицельно выпустить сорок стрел залпом, в одном направлении.

Это будет первым итогом его работы. Причем очень небесполезным для короля: ведь лучники могут очень пригодиться при защите замка от нападения графа Сизамбри.

Тренировка была в самом разгаре, когда к Конану подошел первый вице-сержант Кальк.

- Сержант Конан, я видел нескольких человек, пробирающихся тайком от леса к хребту. Я уверен, что это не наши люди.

Конан осмотрел склон, поднимавшийся к отвесным стенам высокого хребта. Он весь был покрыт не то мелкими деревьями, не то крупными разросшимися кустами. Хотя назови их как хочешь, а суть дела от этого не меняется: в этих зарослях может спрятаться хоть целая рота.

- Пока нет смысла поднимать тревогу, - сказал Конан. - Возьми пять человек и прикажи остальным продолжать тренировку. Я думаю, мы научим незваных гостей хорошим манерам.

Кальк кивнул и не забыл поднять руку в знак признания и уважения. Правда, Конан заметил мелькнувшую на его губах улыбку.

Кальк, как и большинство новобранцев его роты, с удовольствием стал осваивать солдатское ремесло, едва только появился человек, способный научить его. От Ойжика не было никакого толку, и Конан мог только гадать, сколько добрых воинов было загублено из-за лености их командира. А сколько необученных мальчишек действительно погибло в бою? Их родня наверняка вынашивала планы кровной мести, и Ойжик знал это.

Как только туман окончательно рассеялся под лучами солнца, Конан направил шестерых солдат под руководством Калька к самому крутому участку склона. Сам он пошел ниже их и чуть сзади. Так он видел склон в обе стороны, и, кроме того, можно было не бояться за свою спину.

Молодые солдаты резво взялись за прочесывание склона. Пограничье было их родиной. Еще детьми они излазали эти холмы и сейчас могли даже Конана, при всей его силе и ловкости, поучить тому, как надо передвигаться по такой пересеченной местности.

За хребтом им преградил путь отвесный обрыв. Только птица или, быть может, обезьяна могли спуститься с такой высоты, не разбившись. Далеко внизу быстрая речка, превратившаяся в узкую серебристую ленточку, петляла между валунами, казавшимися отсюда мелкой галькой, и могучими деревьями, выглядевшими отсюда как цветы в садовой клумбе.

Позади Конана лежал залитый солнцем склон. Если чужаки не были плодом воображения Калька, то они либо убрались восвояси еще раньше, либо смогли спрятаться так, что стражники прошли мимо, не заметив их.

Конан вопросительно посмотрел на Калька. Тот развел руками и, оправдываясь, произнес:

- Я уверен, что мне не напекло голову и что это не призраки.

- Я ничего и не говорю. Надо захватить склон пошире, когда будем спускаться. Пусть у вас глаза появятся и на затылке, а уши вырастут на задницах, если мы хотим найти здесь кого-нибудь.

Шесть человек - насмешка, а не прочесывание такого пространства. Шестьдесят - куда ни шло, но и трижды по столько могло оказаться мало при отсутствии везения.

Солдаты рассредоточились по гребню и начали спускаться обратно. Вдруг Конан услышал крик Калька:

- Сержант Конан! Я не обманулся. Сюда! Только взгляните отсюда, с вершины гряды!

Рука Конана привычным движением потянулась к мечу, но тут он понял, что ему понадобятся обе руки, чтобы карабкаться по этим скалам. Он шел осторожно, но, видимо, недостаточно внимательно глядел под ноги: его щиколотку обвила петля, установленная Кальком этой ночью.