Владимир Контровский - Последний герой нашего времени Страница 24

Алексеев понял. Его синие глаза заледенели, и Вадим не позавидовал тому – или той, – кто станет объектом этого холода.

– Ладно, всё, действуй! – закончил директор «Грёз» и коснулся селекторной панели. – Диана, пригласите мистера Саммерса. А ты, Серёга, иди. С нашим зарубежным гостем я сам разберусь – ох, чую, непраздный у него интерес! Дай-то Бог – долго мы с тобой к этому шли путём тернистым…

Сизый дым плавал слоями над деревянными столами пивного бара, смыкаясь в колышущееся покрывало. Бормочущие голоса сливались в невнятное гудение – казалось, это звучит табачный дым. Несмотря на рабочее время, посетителей в баре хватало: устоявшийся порядок вещей расползался ветхой дерюгой, и растерянный люд стекался к пивному источнику.

Выпив вторую кружку, Вадим пришёл в себя. На работе он показался, отметился, и теперь можно было спокойно предаться слабоалкогольному пороку. И к тому же отнюдь не в скорбном одиночестве – его приятель Андрей Северцев на телефонный звонок среагировал оперативно и прибыл на место встречи, которое изменить нельзя, раньше самого Вадима. Нельзя сказать, что они были друзьями – их роднил, пожалуй, только клуб авторской песни «Экватор» на Петроградской, – но кое в чём интересы и мнения Костомарова и Северцева совпадали: во всяком случае, к пиву под рыбку оба относились с должным пиететом.

– Ну, и что ты намерен делать? – спросил Вадим, сдувая пену с третьей кружки.

– Не знаю, – честно признался Андрей. – Свежий ветер перемен, похоже, оказался чересчур свежим – сдул на хрен все декорации времён развитого социализма вместе с самой страной. Моё НИИ не сегодня завтра прикажет долго жить, а насчёт поэзии… Разве что идти с гитарой в подземный переход – нынче это модно. Не кооператив же организовывать по продаже польских и турецких шмоток – не наша это с тобой стезя.

– НЭП возвращается, – коротко уронил Вадим. – Деньги нужны. Есть тут у меня один вариант – недавно проклюнулся.

– И какой же? – без особого энтузиазма поинтересовался Андрей, разгрызая сухарик.

– Завербоваться на Дальний Восток – на три года.

– И что там делать?

– Рыбу ловить.

– Какую? Вот такую? – Андрей ткнул пальцем в кусок копчёной ставриды, лежавший на металлическом продолговатом блюде полагавшегося к пиву закусочного набора.

– А неважно какую – лишь бы за неё деньги платили. Нормальная работа для молодых здоровых мужиков. Или ты предпочитаешь ждать, пока тебя здесь выкинут на улицу по сокращению штатов?

Андрей не ответил, и Вадим развил свою мысль:

– Я уже узнавал: по подписании договора тебе компенсируют стоимость авиабилета и выплачивают подъёмные в размере двух месячных окладов. А потом садись на пароход – и в море. Кинул невод, вытянул рыбку…

– …золотую, – закончил за него Северцев, помешивая пиво соломкой, облепленной кристалликами соли.

– Любую, Андрюха. Три года отбарабанил, приподнялся, а там видно будет.

– Не, Вадик. Как-то это… У тебя хоть морская специальность есть подходящая, а я-то с какого боку припёка?

– Есть такая должность на рыбаках, – пояснил Костомаров, – матрос-обработчик называется. Берёшь большой шкерочный нож и пластаешь дары моря вдоль и поперёк. Всё очень просто – любая домохозяйка справится. И платят за это, заметь, и неплохо платят.

Северцев задумался, но в это время к их столику подошёл с кружкой в руке плотный синеглазый парень в джинсовой куртке с коротким меховым воротником.

– Ребята, у вас свободно?

– Садись, – Вадим оглядел незнакомца, – гостем будешь. Стакан нальёшь – хозяином станешь.

– Стакан? – парень усмехнулся – странновато усмехнулся, одними уголками губ. – Не похожи вы на алкашей-синюх, которым стакан спозаранку требуется.

– Стакан – это дело такое, – философски заметил Андрей. – Ни академик, ни герой, ни мореплаватель, ни плотник-краснодеревщик его не чурались. Меня Андреем зовут.

– Сергей, – представился синеглазый и быстро ощупал взглядом разномастную толпу, роящуюся между стойкой и столиками. Взгляд у него был насторожённый, словно Сергей чего-то – или кого-то – опасался.

– А я Вадим, – завершил процедуру знакомства Костомаров. – Вот думу думаем, куда пойти, куда податься.

– В смысле? – Сергей перевёл взгляд на приятелей. – Кого найти, и с кем набраться? Это не актуально – дело надо делать.

– Так мы дело и обмозговываем, – чуть обиженно произнёс Северцев. – Мы ведь, как ты абсолютно правильно заметил, не пьянь подзаборная.

– И что намозговали?

– Да вот друг мой Вадька зовёт на Дикий Восток – рыбу ловить для удовлетворения всёвозрастающих потребностей советского народа.

– Нет больше советского, – буркнул Вадим, – а народ рад-радёшенек, если сумеет талоны на мясо отоварить. Ты по специальности кто? – спросил он Сергея.

– Вообще-то химик – химфак универа закончил. А сейчас – на вольных хлебах.

– И как они, хлеба? – с ехидцей поинтересовался Андрей. – Сытные?

– По-разному, – уклончиво ответил их новый знакомый и снова осмотрел зал.

«С горчинкой хлебец твой, парень, – подумал Костомаров, перехватив взгляд Сергея. – Озираешься, как загнанный. Ну-ну…».

Тем не менее, он изложил этому странноватому парню свою идею, и тот неожиданно проявил неподдельный интерес – это было заметно по тем вопросам, которые Сергей задавал Вадиму.

– Сахалин, говоришь? Райский остров – лежит почти что на широте Крыма. Пальмы, море, женщины…

– …в телогрейках, – вставил Андрей. Он откровенно приуныл – вчера они с Вадимом начинали вместе, однако Северцев, судя по всему, нанёс куда более серьёзный урон своему здоровью и теперь никак не мог «придти в меридиан». – Слушайте, джентльмены, пивом душу не обманешь! Вы как хотите, а я сбегаю в лабаз за пузырём – уже дают.

– Возьми, – Сергей протянул ему крупную купюру. – Бери две бутылки – нас трое, а я на халяву хлебать не привык.

– Вот это по-нашему, по-бразильски, – уважительно произнёс Северцев, взял деньги и бодрым шагом направился к выходу.

– Знаешь, Вадим, – решительно сказал Сергей, проводив глазами уходящего гонца, – я вписываюсь. И край земли меня устраивает – питерский климат вреден для моего здоровья. Сыро тут, понимаешь, – он снова усмехнулся своей странной улыбкой. – Если ты, конечно, всерьёз намерен ехать.

– Я – всерьёз. Время сейчас такое – не до шуток.

– Тогда договорились. Вот мои телефоны, – синеглазый достал шариковую ручку и черкнул на треугольничке обёрточной бумаги, заменявшем здесь салфетку, два номера. – По рабочему спросишь Алексеева, а живу я один – сменные девушки не в счёт.

– А ты что, уже уходишь? Торопишься куда?