Виктор Эфер - Бунт атомов Страница 24

Конвэй поднял его. Предмет оказался карманными часами, плотно завернутыми в лист бумаги. От часов, естественно, осталась исковерканная масса колесиков и пружин, но на листке бумаги, в который они были завернуты, Конвэй заметил несколько слов. Невообразимыми каракулями там было написано: «Если случилось что-нибудь важное и мое присутствие необходимо, стань посреди двора, подняв руки вверх. Роллинг».

Конвэй немедленно поднял руки, ибо считал, что важных событий произошло достаточно. Заметив это, «Спитфайр», круто развернувшись, взмыл ввысь, и вскоре от него отделился темный предмет, стремительно понесшийся вниз… В нескольких сотнях метров над землей раскрылся парашют и выпрыгнувшего человека закачало на стропах. «Спитфайр» же как то неуверенно метнулся в сторону, клюнул носом и, опережая парашютиста, ринулся к земле…

Из недалекого леска, где он упал, прогрохотал взрыв, и высоко над землей поднялся столб черного дыма…

Мистер Конвэй побежал к снижающемуся парашютисту и едва не поймал в свои объятия Мэттью Роллинга.

— Фу, черт! — чертыхнулся, поднимаясь на ноги и выпутываясь из парашюта, Роллинг. — Теперь мне придется отвечать перед военным судом за загубленный истребитель.

Мистер Конвэй только рукой махнул: «Какие уж теперь суды…»

— Что случилось? — пристально взглянув в глаза Конвэю, спросил Роллинг.

Мистер Конвэй кратко сообщил все, что знал сам.

— Предчувствия меня не обманули!.. — и Роллинг быстро побежал к зданию лаборатории, увлекая Конвэя. Уже на бегу он отрывисто сказал:

— Меня никто не вызывал… Телеграмма была подложной… Оставалось предположить, что меня надо было удалить из лаборатории… Чтобы скорей вернуться, я выпросил истребитель. Я знал, что должно что-то произойти, но никак не думал, что здесь замешан Вилкинс… Итак, он умер? — обернулся он на бегу к Конвэю.

Тот кивнул головой и заметил в глазах Роллинга какой-то странный вспыхнувший огонек, которому не придал, впрочем, значения. Его только слегка удивило, что Роллинг ни разу не упомянул о своих машинах.

Вбежав в машинный зал, Роллинг прислушался к густому, как бы подземному, гуденью; прежде всего, приподнял покрывало, которым было закрыто тело ассистента, затем обратил внимание на вырезанную стенку сейфа и только после всего этого подошел к гудящей атомной башне… Поглядев на приборы, надавил несколько кнопок и заглянул в какое-то стекло. Легкий возглас вырвался у него при виде мечущихся в беспорядке на как бы фосфоресцирующем экране огненных точек, которые роились, как комары в летний вечер…

— Все придется начинать сначала, — сделав безнадежный жест, сказал он, ни к кому не обращаясь. — «Камеру Файмонвилла» надо было отключить несколько часов назад и снизить интенсивность бомбардировки. Процесс нарушен… Теперь ничего другого не остается, как прекратить его…

Мистер Ричард Конвэй наблюдал, как он, подойдя к большому шальтеру, резким движением дернул его. Вспыхнула большая голубоватая искра. Роллинг постоял, прислушиваясь, затем недоуменно повел головой и сказал: «Что за чертовщина?..»

При выключенном шальтере «камеры Файмонвилла», регулирующей облучение лучами Милликэна, назойливое и тревожное гудение только несколько изменилось по тону, но не прекратилось… Роллинг стремительно подбежал к гудящей «атомной башне» и, вновь взглянув в окуляр, несколько секунд не мог оторвать глаз от него… На экране образовался сгусток из огненных точек, сиявший режущим глаза блеском… Это было нечто совершенно непредвиденное и непонятное…

Взглянув случайно на прибор, измеряющий напряжение магнитного поля в камере бомбардировки, Роллинг увидел, что стрелка его стоит неподвижно, упершись в стопорный штифтик… Напряжение превысило то, которое мог отметить прибор… Резким скачком Роллинг бросился к распределительному щиту у трансформаторов, и из отключаемых шальтеров засверкали зловещие зеленые искры… Но гудение не прекратилось, хотя электрическая линия, питающая всю установку, была уже отключена…

— Ах, — слабо вскрикнул мистер Конвэй, заметив, что из какого-то аппарата, походившего своими членистыми ответвлениями на огромного осьминога, вдруг повалил желто-зеленый, удушливый дым… В воздухе запахло озоном…

Роллинг, тем временем, был уже вновь у окуляра и ему перехватило дыхание… Теперь огненный сгусток выбрасывал из себя золотые искры, стремительно несущиеся к краям экрана… Страшная догадка мелькнула в его лихорадочно работающем мозгу, и эта догадка не замедлила превратиться в уверенность…

Стараясь сохранять спокойствие, он подошел к мистеру Конвэю и положил слегка дрожащую руку на его плечо…

— Я наделал чепухи, старина, — сказал он, проведя другой рукой по своему влажному лбу. — Теперь я уподобился тому магу, который вызвал духа-джинна, но не умеет с ним управиться и не знает заветного слова, которым можно обратно загнать его в бутылку…

На вопросительный взгляд мистера Конвэя, он объяснил свои слова:

— В нашей «атомной башне» — произошла непоправимая штука… Следствием отсутствия своевременной регулировки процесса, над которым я работал — явилось то, что начался самопроизвольный распад атомных ядер… Каких ядер, я не знаю.

— И чем это грозит? — почуяв недоброе, осведомился мистер Конвэй. — Пожаром? Взрывом? Гибелью аппаратуры?..

Роллинг нервно рассмеялся:

— Пожаром?! Пожалуй… Только таким пожаром, какого еще не было на земле… Впрочем, я ничего не знаю… Наука здесь кончается… Мы сталкиваемся с порвавшей свои чудовищно крепкие, извечные оковы материей… Как она будет вести себя — наука не знает.

— Значит, все это взорвется, как атомная бомба, что ли? — невольно поддаваясь испугу, спросил мистер Конвэй.

— Как атомная бомба может взорваться весь земной шар… Как одна огромная атомная бомба диаметром в 8.000 миль… Всеми своими атомами взорваться, в том числе и теми квадрильонами атомов, из которых состоит твое тело…

Мэттью Роллинг сел, опустив голову на руки. Атомная башня теперь гудела, как рой растревоженных пчел, и сами стены и пол здания, казалось, вибрировали, будто уже сейчас готовясь распадаться на атомы.

— Ради Бога, не говори ничего Пат, старина, — с видимым усилием выговорил Мэттью Роллинг.

— Вы напрасно думаете, что я упаду в обморок, Мэттью, — раздался женский голос и, одновременно вскинув головы, они увидели Патрицию, стоящую в дверях рядом с полковником Нортоном.

Роллинг вновь опустил голову на руки.

— И подумать только, что я всему виной, — прошептал он.

— Вспомните о летящей «Патриции», — сказала Пат, ласково кладя руку на его голову.