Мюррей Лейнстер - Пираты Зана. (Сборник) Страница 24

— Вы вели себя невежливо, — объяснил Тал. — Она уговорила отца не сажать нас в подземелье до тех пор, пока он не придумает, как решить нашу проблему. Вам следовало, по крайней мере, постараться вести себя прилично. Вам следовало сказать, что вы прошли через пустыни и пересекли пылающие океаны, потому что до вас долетели слухи о ее красоте. Вам следовало сказать, что у походных костров на далеких планетах вы слышали баллады, в которых воспевается ее кроткий нрав. Она, наверное, вам бы не поверила, но…

— Подожди! — вскричал Ходдан. — Это всего лишь хорошие манеры! А что ты будешь говорить девушке, которая тебе действительно нравится?

— Комплименты, — радостно сообщил Тал.

Ходдан, едва передвигая ноги, продолжал спускаться по лестнице. Настроение у него было самое отвратительное. Чужой мир, дикие обычаи, оружие постепенно разряжается… Ему совсем не нужны дополнительные неприятности. Однако если он попадет в категорию «хуже-чем-человек-вне-закона», о которой говорил Тал…

Оказавшись наконец у подножия лестницы, Ходдан возмущенно заметил:

— Когда уложишь меня в постельку, вернись к леди Фанни и попроси, чтобы она приказала дать мне лошадь и разрешение отправиться на войну с лордом Геком — утром, после завтрака.

Он находился в такой ярости, что думать о событиях дальше завтрашнего утра не мог.

Его проводили в комнату, которая, по-видимому, отвечала стандартам уютного подземелья — в соответствии с представлениями дона Лориса. Тал исчез, но вскоре вернулся. Он принес лечебную мазь. И по-прежнему никакой еды, вновь объяснив ее отсутствие тем, что, если хозяин накормил гостя, он не имеет морального права перерезать ему глотку.

Отчаянно ругаясь, Ходдан разделся и щедро наложил мазь на ссадины и царапины. Вскоре у него возникло ощущение, что все тело объято жалящим пламенем. Он не мог заснуть, злился и смертельно хотел есть.

Ходдан решил, что пролежал без сна несколько столетий, однако, наверное, он все-таки задремал, потому что из сна молодого человека вырвал вопль. Правда, какой-то неполноценный — только его первая часть. Вопль смолк на исключительно неприятной ноте, а эхо еще долго разгуливало по пустым каменным коридорам замка.

Схватив станнер, Ходдан вскочил с кровати. За первым криком последовали новые, лязг оружия и невероятный грохот — скорее всего, бой шел в темноте. Шум возникал то здесь, то там. Казалось, сражения ведутся сразу в нескольких местах, словно отряд наступавших мчится по не очень старательно охраняемым коридорам.

Ходдан понял, что его дверь военные действия минуют, но все равно тихонько застонал в темноте. От феодального мира можно ожидать чего угодно. Отверженный поклонник должен силой увести из родительского дома презревшую его девицу — так требует этикет. Какой-то мелкопоместный лорд по имени Гек просто обязан выкрасть Фанни, иначе все окружающие станут считать его слабаком.

Где-то раздался выстрел из старого ружья, за ним последовал другой. На короткое мгновение воцарилась тишина, которую разорвал невыносимо пронзительный визг восторга, потом еще какие-то крики и снова лязг оружия…

Ходдан оделся и подскочил к двери.

Дверь была заперта. Он негодовал. Бросился на дверь, но она не дрогнула. Значит, закрыта на щеколду снаружи. Ходдан принялся произносить вслух такие слова, о существовании которых приличному человеку знать не полагается. Затем он выломал стойку кровати и сделал из нее таран.

Сражение достигло апогея. Завизжала девушка, Ходдан ни секунды не сомневался, что это леди Фанни. Он так же точно ни секунды не сомневался в том, что не допустит, чтобы любую девушку захватил человек, за которого она не желает выходить замуж. Брон размахнулся деревяшкой — в недавнем прошлом угловой стойкой кровати — и услышал треск. Нанес новый удар.

Шум снаружи изменился. Складывалось впечатление, что боевые действия ведутся на бегу. Налетчики выполнили свою задачу. Заполучив то, за чем сюда явились — а речь могла идти только о Фанни, — они быстро отступали, пуская оружие в ход, только чтобы расчистить себе дорогу.

Ходдан свирепо колотил стойкой по двери. Услышал какие-то отрывистые крики — кто-то бился на мечах, из самой гущи сражения доносились отчаянные стоны Фанни… И тут из двери комнаты для гостей и одновременно тюремной камеры вылетела доска. Ходдан принялся дубасить по ней со слепой яростью человека, твердо решившего добиться своего. Враг завернул за угол в нескольких ярдах от его камеры. Ходдан ругал — мягко говоря — все вокруг и наносил новые и новые удары… и вдруг услышал топот копыт и победоносные насмешливые вопли — лошади уносились в ночь.

Молодого человека совершенно не беспокоило состояние души дона Лориса, который наверняка переживал похищение дочери. В глубине души каждого мужчины живет инстинкт, требующий принятия самых жестких мер, если названный мужчина вдруг узнает, что какую-то девушку против воли заставляют выйти замуж. Ходдан безжалостно дубасил дверь.

Замок проснулся и начал гудеть, как потревоженный улей. Женщины о чем-то громко переговаривались или стенали, мужчины кричали, винили друг друга в случившемся. Солдаты, отдыхавшие в момент вторжения неприятеля, прибыли на поле боя слишком поздно и, размахивая оружием, никак не могли обнаружить врага.

Брон Ходдан шумел ничуть не меньше, чем четыре дартианца вместе взятых.

Кто-то принес свет. Он падал в комнату сквозь щели, и теперь Ходдану стало намного легче сражаться с дверью. Молодой человек подналег и оказался в коридоре перед совершенно незнакомыми людьми.

— Это инженер, — сказал кто-то кому-то. — Я видел, как он приехал с Талом.

— Мне нужен Тал, — требовательно заявил Ходдан. — Дюжина лошадей. И всадники, которые поскачут со мной. Где конюшня?

В следующее мгновение он вернулся в комнату и взял мешок со станнерами. Ходдан держался уверенно и производил впечатление человека чрезвычайно сердитого — в отличие от слуг дона Лориса, которые считали, что провинились. Налетчики под руководством лорда Гека увезли леди Фанни, защитники замка не смогли им помешать. У них не имелось ни малейших оснований повиноваться Ходдану, но им очень хотелось, чтобы все думали, будто они заняты полезной деятельностью.

Суетящиеся слуги чуть не сбили молодого человека с ног, когда принялись изображать, что заняты важными делами. Они начали носиться взад и вперед, взволнованно переговариваясь друг с другом, потом столпились возле двоих пострадавших, неподвижно лежавших на полу, затем начали вопить: «Тал! Тал, иди сюда!» В конце концов Ходдан оказался в маленьком дворике с каменными стенами, где, размахивая зажженными факелами, бесцельно метались какие-то люди. А в следующее мгновение он увидел Тала, бледного и до смерти напуганного. У него за спиной стоял дон Лорис с горящими глазами и сжатыми в кулаки руками. Казалось, он впал в такую ярость, что лишился дара речи.