разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1980-1983 Страница 24

Катан рассердилась:

— К чему эти бессмыслицы? Умеет пить, живет в воде… Говорю вам, нужно сообщить в управление!

Врач открыл глаза. Его окружали странные существа. На их громадных головах с сильно выпуклыми лбами располагались в два ряда зеленоватые наросты. Их тела прикрывала легкая тонкая материя. Одно из них было в широкополой шляпе и что-то говорило. Говорило!

— У него самая выразительная морда, какую я когда-либо видел. Посмотрите в его глаза. Мне кажется, оно хочет что-то сказать.

Алитер недовольно проворчал:

— Зря ты связался с ним, Тэн. Из какой-то мелочи делаешь трагедию. Стоит ли терять форму по пустякам?..

Тэн не ответил. Он отошел и взял камеру. Он снимал старательно Вблизи, издали… Он стремился зафиксировать на пленке все детали, особенно лицо, выражение которого его смущало.

Врач снова открыл глаза. Как можно было не оставить при себе ни одного земного предмета! Очи бы поняли, попытались его спасти. Все равно. Цель вопреки всему достигнута. Рано или поздно кто нибудь обнаружит послание у реки. Найдут и оружие. А когда разберутся, вспомнят и о нем. Глупо. Умереть, не сделав последний шаг…

Существо, которое отошло, снова вернулось и потрогало его трехпалой рукой. Какая массивная рука! И вся покрыта сотнями роговых пластинок, как кожа ящера. Любопытно. Все три пальца взаимно перпендикулярны…

Катан настаивала:

— В информаторе нет данных о таких существах. Вероятно, это какой-нибудь новый вид Думаю, у нас не будет неприятностей, если мы сообщим о нем Скорее наоборот. Если мы первые его открыли, нас покажут всей планете.

Алитер нехотя повернулся к ней:

— Я понимаю твое желание увидеть себя в вечерней программе, но не могу согласиться. Ведь это взрослый экземпляр. Естественно, он не может быть единственным. Будь это случайный мутант, он не прожил бы долго. Следовательно, руководство заповедника отлично знает о таких существах. Поскольку они, очевидно, чрезвычайная редкость, неприятности будут еще больше. Нас обвинят, что мы гнались за ним и поймали и что оно именно от этого и погибло. Наша задача — покорение вершины. То, что ты предлагаешь, не только выходит за круг наших обязанностей, но и запрещено правилами заповедника.

Тэн увидел, как Катан обиделась, и спросил неожиданно для себя самого:

— А что, если это представитель другой цивилизации?

Ха-ха-ха! А где же звездолет, скафандр, посадочная ракета? Тэн, напиши рассказ! Утрешь нос самым крупным фантастам.

Гипотеза казалась нелепой и самому Тэну, но отступать было уже неудобно.

— А что тут такого? Это же самая актуальная проблема нашего времени. Пишем, говорим, показываем, строим предположения, как могут выглядеть представители других цивилизаций. Многие организации занимаются этими вопросами…

Врач не мог понять, что их развеселило. Сквозь крону дерева он видел глубокую синеву. Даже сквозь громкий смех слышалось щебетание птиц. Все пронизывали незнакомые ароматы. Возможно, это они кружили ему голову. Тут хорошо, как на Земле. Он немного полежит, соберется с силами и встанет. Эти существа помогут ему. Солнце светит, но почему-то становится все холоднее Замолчали. Жестикулируют, раскрывают рты. Делают все, чтобы его не тревожить? Оберегают его. Братья по разуму.

Он начал проваливаться куда-то глубоко, глубоко, и никого не было, чтобы его удержать.

Алитер первый потрогал застывшее тело врача.

— Умер.

Он посмотрел на свои часы и встал.

Мы опаздываем. Через пятнадцать минут нужно собрать лагерь и трогаться. Товарищи из базового лагеря уже беспокоятся.

Все засуетились. Когда последний пакет был поставлен на гравилет, Тэн в последний раз посмотрел на врача. Тело белело под деревом. Он двинулся было туда, но тут же решительно отвернулся и влез в прозрачную гондолу. Все равно, что это за существо. Приближается день выбора профессии. Сейчас он уже знал, какой она будет. Он полетит в холодную бесконечность Галактики. Полетит и найдет их, братьев по разуму. Он твердо верил в это. Разумная жизнь есть во вселенной! И еще будут встречи, торжественные и радостные.

Михаил Шаламов

ДОРОГА НА КИЛЬДЫМ

Михаил Шаламов живет и работает в городе Перми. Весть о присуждении первой премии первого этапа конкурса застала его в день его 23-летия. А незадолго до этого он окончил Пермский государственный университет. Публикуемые рассказы (кстати, первые в центральной печати) наглядно демонстрируют диапазон творческих интересов молодого писателя.

Они шли и шли по раскисшей земле мимо угрюмых сосен, чувствуя, как с каждым шагом на сапоги все сильнее наматывается тугой жгут усталости, давит ногу, мешает идти. Регулярно, через каждые два часа, их обстреливали из минометов. Иногда, близоруко сощурившись, смерть бросала мины далеко вперед; и тогда фонтаны грязи ликующе поднимались к вершинам деревьев, пугая тяжелую, тревожно насторожившуюся тишину. Но когда смерти надоедало играть с людьми в прятки, и она, словно избалованный ребенок, кидала горсть горошин в толпу оловянных солдатиков, на тропе оставались свежие глиняные холмики с пробитыми солдатскими касками наверху. А живые шли дальше, не оглядываясь на могилы товарищей, не сделав над ними прощального залпа.

Геня Несмертный, партизан из отряда Майбороды, умирал в кустах возле тропинки. Когда он очнулся, в памяти оставалось только надсадное сипение мины, взметнувшееся возле корней пламя, долгий полет в никуда и почему-то чувство досады.

Он попробовал встать, но тело не слушалось. Левая рука была как неживая, а из правой Геня никак не мог выпустить приклад ППШ.

По тропинке мимо него, там, где недавно прошли партизаны, теперь двигались немцы. Они шли налегке. Только некоторые, сменяя друг друга на остановках, тащили минометы и серые снарядные ящики.

Сейчас, когда Гене нечего было терять, он хотел одного: прихватить кого-нибудь из этих коричневых от грязи солдат к себе в попутчики. «А если вдруг повезет, и пришью сразу двоих, скажу там, на небесах: спасибо богу, дьяволу, или кто там у вас сейчас…»

Но вражеские солдаты в прицельной рамке двоились и плясали. К тому же пальцы задубели от запекшейся крови и гнулись плохо. Геня с трудом отцепился от ППШ и сунул непослушные пальцы в рот, зубами соскабливая с них солоноватую корку.

Теперь он понял, что не будет стрелять в эту безлико кишащую массу гитлеровцев. Ему и его пулям нужен был один, которого они узнают в лицо и не промахнутся ни за что на свете. Человек, с которым Геня долгие недели делил постель из елового лапника и скудный партизанский паек.