Николай Грязнов - За дверью в лето Страница 24

Впрочем, ответ на этот незаданный вопрос не заставил себя долго ждать. Завернув за очередной поворот, влюбленный отрок успел заметить, как предмет его воздыхания ныряет в темную подворотню заброшенного дома. Даже не задумываясь, искатель приключений последовал за ней. Когда он достиг арки, в длинном узком проходе с распахнутой боковой дверью никого не было, хотя эмос красавицы находился где-то рядом. Рванувшись вперед, Роджер притормозил около открытого входа, желая убедиться, не нырнула ли прелестная незнакомка в темноту подвальных помещений.

Определить, куда скрылась красавица, он не успел, что-то подсказало ему посмотреть в конец прохода, еще секунду назад казавшийся пустынным. На фоне слабо освещенного проема темнел абсолютно неподвижный силуэт, возникший столь же мгновенно, сколь и безмолвно. Заглянув в астрал, обомлевший ловелас увидел смазанный силуэт взрослого лиата, находящегося в состоянии обманчивого покоя, именуемого профессионалами позой дремлющей кобры. Попятившись назад, он оглянулся через плечо и уперся взглядом в ухмыляющегося леомура, из-за спины которого выходили еще двое, похожих на первого, как братья-близнецы.

В результате их маневра вход в подворотню оказался замурован намертво. От безмолвной троицы гибких и быстрых бойцов за спиной, в отличие от дубовых громил Хана, веяло смертельной опасностью. И дело было не только в хищном изяществе пластики или бросающейся в глаза слаженности движений, страшнее всего воспринимался слившийся воедино астральный облик. С точки зрения Дара тройка лиатов сейчас представляла единое существо с шестью глазами, шестью ушами, тремя ментальными щупами и тремя эмосами.

На языке боевых искусств, которые молодой отрок изучал до тропы познания чисто теоретически, подобное объединение владельцев Дара в бою именуется строем. Опытный строй при лобовой атаке способен в считанные секунды разметать добрый десяток разрозненных лиатов равной силы. Что же касается обороны, то с ним нелегко справиться даже целой сотне рядовых бойцов. Поняв, что путь к отступлению отрезан, а его пытаются подталкивать к темнеющему лазу в подвал, Роджер сделал пару шагов вперед.

— В чем дело? — обратился он на предметном языке к одинокому леомуру, перекрывающему дальний выход.

— Здравствуй, брат, — столь же просто ответил незнакомец, даже не пытаясь перейти к образной речи. — Что привело тебя на территорию Храма?

— Храма? — тупо переспросил попавшийся в ловушку лиат. — Вот эти развалины вы…?

— Не стоит судить о содержании по форме, — уверенно, но негрубо перебил его невесть откуда взявшийся собеседник.

— Но… Привело? Что вы имеете в виду? — ученик Викинга невольно оглянулся на бойцов, застывших истуканами на входе в подворотню.

— Кто-то приходит сюда сам, кого-то присылают друзья, кого-то засылают враги, кого-то приводит судьба.

— Ну, тогда, наверное, судьба, — усмехнулся ничего не понимающий в происходящем новоявленный Ромео. — Рыжая такая вертихвосточка.

— А, так ты пришел за Клео? Не стоит обижать девушку грубым словом, она вполне достойная прихожанка.

— Даже и не думал обижать, она мне самому очень понравилась.

— В этом ты не одинок. Но речь сейчас не о достойных леомарах. — Интонация, с которой собеседник помянул слабый пол, свидетельствовала, скорее всего, о его весьма зрелом возрасте.

— Я понял. Речь о судьбе. — Осознав, что убивать его, по крайней мере, в данный момент, никто не собирается, Роджер успокоился и даже слегка обнаглел.

— Ты правильно понял. Так что ж ты ищешь в наших краях?

— А должен искать?

— Каждый из нас чего-нибудь да ищет. Один — славы, другой — знаний, третий — себя, четвертый — бога.

— Я не верю в Бога, — ему захотелось сразу расставить все точки над i.

— Здесь никто не верит в Бога.

— Почему же тогда Храм?

— А кто сказал, что только Бог достоин храма? — Собеседник повернул голову, и молодой лиат понял, что не ошибся относительно его возраста.

— Есть еще претенденты?

— Безусловно. Мало ли творцов во Вселенной. Вот, во что, например, веришь ты?

— В себя.

— Это заметно, хотя и слегка самоуверенно, но вполне достойно уважения.

— Даже так?

— Конечно. Ведь мы тоже верим в тебя, потому что верим в леомуров.

— Так этот храм посвящен всем нам?

— Ты угадал, брат.

— Да? Обидно.

— Тебя что-то не устраивает?

— Ну, глубоко в душе я надеялся когда-нибудь увидеть храм нашей расы, но представлял его…

— Более впечатляющим, более грандиозным? — подсказал незнакомец.

— Точно.

— Ты прав, мы заслужили большего, но, чтобы построить достойный храм, нужны средства, время и верующие. Другими словами, сила, лидер и последователи.

— Мне кажется, что большинство леомуров успешно верят в себя.

— Эту веру трудно назвать успешной, ведь они верят, что без кобортов наша раса обречена на вымирание. Они никогда не рискнут отбросить костыли и уверенно встать на ноги. Заметь, что даже образы мы подчас заимствуем у горемычных четлан.

— Это естественно, они гораздо искуснее в предметной речи, поскольку лишены образной.

— А ты не так глуп, как выглядишь со стороны.

— Спасибо, конечно. Впрочем, как бы я не выглядел внешне, но еще в состоянии понять, что речь идет не о храме леомуров, а о храме брандов.

— А ты имеешь что-то против вольных?

Бранды считали, что использование кобортов в качестве слуг делает их расу слабой и ухудшает генофонд, они призывали отказаться от слуг и уйти в свободное плавание. Правда, Роджер никогда ничего не слышал о том, чтобы вольные имели свои церкви или даже религию, но всего знать невозможно, а потому он ответил уклончиво:

— Да нет, я, как видите, и сам — птица вольная, но мне не очень нравится, когда за моей спиной выстраиваются в боевой порядок.

— Извини, конечно, но ты вторгся на территорию Храма, а их функция — охранять его. От непрошенных гостей и шпионов. Можешь не волноваться. Мы относим тебя к первой категории.

— Еще раз спасибо. А ваша функция, если я правильно понимаю…?

— Да, ты догадался верно, привратник беседует с пришедшими.

— Понял. Приношу свои извинения, что по незнанию вторгся на вашу территорию. Очень надеюсь, что я никого не обидел. Если случайно задел, готов извиниться лично. Засим разрешите откланяться. Не могли бы вы попросить своих охранников выпустить меня с территории Храма?

— Ты так уверен в собственном желании покинуть нас?

— Я не уверен в собственном желании присоединиться к вам.

— Это твое право. Если ты, конечно, волен распоряжаться собственной судьбой.