Филип Фармер - Дэйр Страница 24

— Не знаю. Но жалко, что когда железо взлетело на воздух, оно не пощадило хороших пахотных животных…

— А когда Святой Дионис обращал дракона, он запряг его в плуг, чтобы вспахать широкую полосу земли… Джек! А почему бы тебе не запрячь дракона?

— Ну еще бы! — Джек ел, поэтому говорил невнятно, — ты имеешь в виду историю первого Соглашения с вийрами?

— Ну да! Когда наши пришли сюда из Дальнего, а гривастые разрешили им занять столько земли, сколько может обойти человек с плугом от зари до зари, Святой Дионис перехитрил их: запряг христианского дракона и обошел с плугом по границе… Здорово, да? Представляю, какие выражения были на лицах у гривастых в тот вечер!..

— Тони, вряд ли стоит верить всему, что слышишь. Но хотел бы я иметь того дракона… Могу спорить — он-то пахал на нужную глубину!

— Джек, а ты когда-нибудь видел дракона?

— Нет.

— Но если нужно верить только в то, что сам видел, а ни одного дракона тебе никогда на глаза не попадалось, откуда же ты знаешь, что такие звери на самом деле существуют?

— Если драконов не существует, то кто тогда ворует наших единорогов? — Джек посмотрел куда-то поверх головы Тони. — И потом, мне сирена говорила, что она общалась с тем самым, на которого я охотился. Да вот она сама идет. Можешь спросить, если не веришь.

Тони скорчил рожицу:

— Мне, пожалуй, пора.

Джек рассеянно кивнул; его внимание было приковано к приближающейся сирене, к ее легкой упругой походке. Тони ехидно прищурился и побежал к деревьям у края поля.

— Привет, Джек! — поздоровалась Р-ли по-английски. В руках у нее была ваза в форме слезы.

— Привет, Р-ли, — ответил он детской речью.

Сирена заговорщицки улыбнулась, как будто применение Джеком этого языка было чем-то особенным, каким-то тайным знаком:

— Иду за медом. Хочешь со мной?

Джек огляделся. Вокруг никого.

— Пошли. Пахота подождет. Если я сейчас не уйду, то не удержусь и поубиваю этих тварей.

Р-ли стала напевать одну из последних модных песенок — «Запряги дракона в плуг».

— О, это было бы неплохо! Если б я мог…

Он разделся до пояса и стал плескать на себя воду из ручья. Сирена поставила амфору острым концом в ил, вошла в ручей и улеглась в воде.

— Если б ты не стеснялся своего тела, ты мог бы сделать то же самое, — подразнила она Джека.

— Пока я с тобой, мне это тоже кажется нелепым. — Все-таки Джек украдкой еще раз огляделся.

— Странно слышать от тебя такое…

— Да я имею в виду… Ну, вообще-то одежда людям необходима, а вот для вийров… Словом, нет ничего дурного в том, что вы ходите голыми.

— Ну да, мы же животные… У нас нет души или чего-то вроде… Джек, ты помнишь, когда мы были детьми, ты часто убегал к нам на пруд и плавал с нами? Тогда на тебе штанов не было.

— Я был ребенком!

— Верно, но не таким уж невинным, как воображаешь теперь. Мы тогда часто смеялись над тобой — не потому, что ты голый, а потому, что ты казался себе ужасно испорченным и одновременно был в тайном восторге от сознания, что совершаешь грех. Эта тайна была прямо-таки написана у тебя на лице! Представляешь, если бы тебя тогда застукали родители? Славную порку ты бы получил, а?

— Да уж. Но когда мальчишке говорят, что чего-то делать нельзя, он сперва пытается попробовать — почему нельзя. Кроме того, это было так… забавно. И весело.

— Значит, тогда ты так не стыдился своего тела? А теперь стыдишься. Тебя убедили в этом, да? Я еще понимаю, когда ваши женщины наряжаются — у большинства из них куча недостатков, которые надо скрывать…

— Не будь злючкой.

— Ничуть. Я говорю правду.

Джек поднялся, надел шляпу и собрал одежду:

— Прежде, чем мы пойдем за медом, Р-ли, скажи мне вот что. Почему ты отказалась от своей доли жемчуга?

Сирена поднялась и двинулась к нему, плавно ступая в воде. Капли на ее гладкой коже блестели, как маленькие хрустальные вселенные, скатываясь на песок. Р-ли левой рукой подняла тяжелые мокрые волосы и они блестели на солнце червонным золотом. Ее фиалковые глаза, не отрываясь, глядели в карие глаза Джека. Правая рука вопросительно замерла на полпути к нему. Джек сглотнул и протянул руку ей навстречу.

Она не отпрянула. Подчиняясь нежной, но твердой настойчивости мужской руки, Р-ли оказалась в объятиях Джека.

Глава 7

Неделей позже было совершено нападение на армейский обоз. Боевики Организации с вечера вырядились сатирами. Вряд ли их маскировка одурачила бы кого-нибудь днем, да и в темноте достаточно было лишь слегка приглядеться, чтобы понять что к чему. Впрочем, это никого не беспокоило: армии королевы нужен был повод — она его получит!

Охрана обоза расположилась в таверне «Сплошное стекло». Солдаты пили пиво и резались в кости. Фургоны с оружием цепочкой выстроились на заднем дворе таверны под присмотром ездовых и сержанта, возившихся с упряжками. Сержант даже не обернулся, когда первые участники налета появились из-за сарая.

Справиться с часовыми оказалось делом несложным. Лжесатиры просто окружили изумленных солдат, практически не встретив сопротивления, и заставили их молчать. Таким ли уж неожиданным было нападение? — размышлял Джек, затыкая кляпом рот одному из солдат. Непохоже, чтобы так.

Веселый шум в таверне помешал остальным воинам расслышать скрип осей повозок и храп упряжных единорогов, когда обоз выбирался на дорогу. Выехав, похитители отбросили всякую осторожность и стали шумно погонять запряжки. Только тогда двери таверны распахнулись настежь и из них, спотыкаясь, с криком и руганью, высыпала толпа обозников, все еще с пивными кружками, деньгами и костями в руках.

Джек решил, что военные — никудышные актеры: слишком слабыми и неубедительными были проклятья, и слишком громко звучали среди них взрывы хохота.

На протяжении всего долгого пути обратно он испытывал что угодно, только не отвагу боевого задора. Больше всего было разочарования. И это все? Да ведь ему даже не пришлось вынуть свою шпагу! Еще недавно Джеку так хотелось опробовать ее на ком-нибудь или на чем-нибудь. А теперь на его плечи давил какой-то тяжелый груз, который никак не удавалось сбросить…

Даже во время своих редких свиданий с Р-ли он не мог полностью освободиться от этого гнета. Слишком многое напоминало о словах, сказанных после их первого поцелуя…

Тогда он прижал ее к себе и, прерывая дыхание, повторял, что любит ее, любит, и ему совсем наплевать, что будет, когда об этом узнают, наплевать и все…

— Сейчас ты меня любишь, да. Но мы никогда не будем вместе, Джек, милый.

— Почему, Р-ли?