Анатолий Скачко - Может быть — завтра Страница 24

— А ну, посветим, будет работа, — резко крикнул в телефон Звонарев и включил ручной прожектор.

В мигающем свете на желтой оболочке заметались окоченевшие фигурки людей, цеплявшихся за тросы и петли.

— Крой, ребята! — диким, режущим голосом завопил Звонарев.

Бах, бах! — рычит Гочкис. Та-та-та-та! — трещит пулемет Звонарева.

Резкий поворот на месте, машина ложится почти на крыло и снова враг перед носом. Снова тявкает пушка и трещит пулемет. На этот раз удачнее. Пулемет срезает целую гирлянду людей, уцепившихся за тросы.

Огонь ручных пулеметиков и револьверов, которым хотят защититься обреченные, не страшен бронированному «Каспию».

Не третий, так четвертый разворот будет последним…

Ключенко опережает Звонарева.

Хлоп!

Зажигательный снаряд с треском разрывает оболочку дирижабля и разрывается внутри. Громадный столб пламени вырывается наружу, слизывая прижавшихся людей.

Гурьев смотрит на часы. 40 минут второго. Неужели всего 36 минут назад Ключенко крикнул: «Неприятель открыт!» Но долго думать не приходится.

— Павел! Пашка! — неистово кричал Ключенко, — направо в три гондолы флагман. Пикируй, подожжем.

Флагман польского флота, сам «Маршал Пилсудский» — находился под ними. Ошибки быть не может. Гурьев сразу узнал его по фотографиям.

Не принимая участия в битве, он висит в центре, защищенный цепью дирижаблей и отрядом самолетов сверху.

Камнем падая на «Пилсудского», повел машину Гурьев.

Снаряд Гочкиса пробивает стену средней моторной гондолы, огонь взрыва виден сквозь стекла. Моторы на полутакте обрывают работу.

Навстречу несутся потоки свинца. Весь правый борт «Пилсудского» замигал линиями вспышки.

«Каспий» еще раз проносится над чудовищем. Ключенко, наклонившись, выкидывает ему на спину 35 килограммов тротила в жестяной оболочке.

Попав в заднюю кабину, снаряд проходит насквозь, не взорвавшись, разметав в щепы динамо и электроприборы. Вся внутренность корабля моментально погружается в тьму.

— Пашка, верти! Верти! — исступленно кричит Ключенко, запихивая новый снаряд.

Нет, не слушается машина. Левый мотор неисправен. Стрелка счетчика оборотов поползла вверх, прыгая, как шальная. В чем дело? Температура воды поднялась до 150°. Гурьев вытянул радиатор под поток воздуха до конца, но температура не падает, зато быстро падает уровень воды в водомерном стекле. Идти в бой с неисправным мотором — верная гибель; через две минуты он станет.

— Звонарев! Радиатор пробит!

Раненый механик слышит. Значит, надо выйти на крыло, в темноте нащупать скобы, добраться до мотора и заделать пробоину.

Четыре машины наседают сзади. Обернув пулемет, строчит по наступающим Ключенко. Карманный фонарик Звонарева заблестел у мотора. В свете огня виден пар, струей бьющий из пробитого шланга.

— Сережа, туши, поляки близко, — крикнул, забыв ветер, Гурьев, но поздно… Резким грохотом разрывая мглу, взорвалась граната под крылом.

Потоком воздуха рвануло Звонарева с крыла. Балансируя на краю, он ухватился рукой за обледенелую скобку. Но в обескровленных отмороженных пальцах не было прежней силы, способной удержать тело.

Пальцы сорвались и Звонарев, взмахнув руками, вывалился вперед на злобно жужжащие винты.

Граната взорвалась под крылом.

Город в дыму

Дирижабль «Маршал Пилсудский», на котором находился генерал Гель, руководивший польским флотом в этой исторической битве над Бородиным, пострадал незначительно.

Атака случайного бомбовоза с одной 40-миллиметровой пушкой была для этого гиганта так же мало опасна, как слону дробь. Но уже одно то, что какая-то шальная машина смело прорвалась к нему и обстреляла его, взбесило генерала Геля и лишило его обычного спокойствия.

Электричество не горело. Гель нервничал.

Он броским движением метнулся к доскам.

— Как сигналы, что сообщают отряды? — быстро, шепотом, точно враг был еще близок, забросал он вопросами.

Старший радиотехник крикнул, не отрываясь, без обычного почтения:

— Повреждены все четыре аппарата. Гердке убит, связи нет уже восемь минут..

Крышка генеральских часов сухо щелкает. Гель кладет часы на стол перед офицером и говорит четко и коротко:

— Если через пять минут аппараты не будут починены, я выкину вас за борт.

— Есть, — глотая сразу пересохшим горлом, шепчет радист. Гель не шутит. Подгоняемая ужасом, кипит работа в дрожащих руках.

Щелкает сигнал. Забыв чин и годы, генерал Гель прыжком подлетает к доске. Увы, это только внутренний телефон. Голос капитана хрипит в трубку:

— Ваше превосходительство. Есть сведения, сброшенные на вымпелах. Русские уходят из боя и отступают на север.

— Победа! — радостным воплем срывается с губ генерала, но, сразу овладев собой, строго спрашивает:

— Если у вас связь, собирайте флот, готовьте бомбежку… Определите точно наше местоположение.

— Я уже проверил, — быстро зарокотало в трубке, — с Бородина мы прошли с боем до километров на восток. Сейчас мы находимся у самой Москвы.

— Что? — недоверчиво крикнул Гель и, уставясь в доску, стал проверять контрольные приборы. Недоумение все шире разливалось в его глазах, Не поверив, нажал кнопку сбоку. Хлопнув, откинулась доска люка, выходящего на землю. Открывшийся черный квадрат не блеснул ни одной точкой. Бросив трубку, генерал сделал несколько шагов. Прильнул к иллюминатору. Такой же черный мрак колебался кругом, не давая увидеть даже признаков света.

Тогда, вновь взяв трубку, генерал зло и резко крикнул:

— Тут какая-то ошибка! Москвой и не пахнет! Проверьте приборы.

Но трубка, не дожидаясь конца, радостно и громко закричала снова:

— Я опять проверил, все в порядке. Нас еще не снесло ветром и сейчас мы находимся над самым центром города.

— Если так, дисциплине у них поучиться, — крикнул Гель в трубку. — Ни одного огня. Ну ничего, мы посветим, — и, кончив полуофициальную фразу, начальническим тоном приказал:

— По судам эскадры. Снижаться к затравливанию. Дивизион разведчиков на город, связь лично со мной, волна 123.

Едва успел кончить Гель команду, ожидавший сзади радист крикнул:

— Ваше превосходительство. Разведчики все сообщают, что над городом на 400 метров стоит облако, диаметр до 25 километров. Происхождение искусственное. Очевидно, русские применили дымовые машины неизвестной еще мощности.

— К черту облако! — крикнул Гель, — велите им идти через него. Противогазы у них прекрасные. Пусть определят наше место и сообщат мне. Срочно! Я жду!