Евгений Константинов - Кабанье урочище Страница 24

– Спокойно! – раздалось сзади. – Давай сюда руку и не дергайся!

Сфагнум обернулся и увидел Осоку с ножом в руке. Он испугался, что этим ножом она вдруг возьмет да и перережет ему горло. Но девушка схватила «мяч» и снизу вверх полоснула блеснувшим на солнце лезвием по отростку.

– Достали эти тортиллы! – выдохнула Осока, когда обезглавленная болотная черепаха шлепнулась обратно в ряску.

Не мешкая, девушка стиснула Сфагнуму руку, просунула лезвие между сжимавших пальцы челюстей черепахи и велела:

– Не ори!

В следующую секунду окровавленные пальцы спиннингиста оказались свободны, и Осока продемонстрировала ему черепашью голову, в глаз которой вонзился тройник.

– Тварь, – шмыгнул носом Сфагнум.

– Сам виноват. Нефиг в болоте ловить, в заповеднике и без того воды предостаточно, – Осока достала из рюкзака бутылку с водой. – Промой-ка рану, пока я укольчик подготовлю.

– Обезболивающий?

– Противоинфекционный! Эх ты, легенда столичного бильярда…

Владимир Турецкий по прозвищу Стамбул и в самом деле настроил «кораблик». Так называли рыболовную снасть в виде двух дощечек, соединенных переборками, от которых шла толстая леска к удилищу с катушкой, а к леске крепился поводок с искусственной мушкой. Ловко манипулируя удилищем, кораблик можно было завести в любое место на реке и играть приманками у поверхности воды, соблазняя рыбу на поклевку. Даже на маленькую мушку мог попасться вполне приличный экземпляр.

Стамбул не стал мельчить и привязал на поводок колеблющуюся блесну. Опекавший его егерь Прохор, ничего на это не сказал, – о ловли на эту снасть он знал только в теории. Кораблик заскользил по водной глади, – чем больше рыболов сдавал леску, тем дальше тот отплывал от берега. Примерно на середине реки Стамбул его притормозил, наклонил удилище и опустил блесну в воду. В это время под противоположным берегом раздался сильный всплеск, Стамбул сразу поднял блесну в воздух и направил кораблик прямехонько туда, где на воде расходились круги.

Прохор следил за его действиями флегматично, не надеясь в эффективность эксперимента и никак не ожидая того, что произошло через несколько мгновений. Ему часто доводилось слышать рыбацкие истории, которые оказывались просто байками. И если бы Прохор не увидел все своими глазами, то не поверил бы, что в Скорогадайке водится рыба таких размеров.

Когда кораблик приблизился к противоположному берегу, и Стамбул начал опускать блестящую на солнце блесну, из воды выпрыгнула рыбина длиной под два метра – с огромной разинутой пастью. Но схватила она не блесну, а сам кораблик и вместе с ним исчезла в глубине. Леска натянулась, завизжал фрикционный тормоз катушки, последовал мощный рывок, Стамбул с трудом удержал удилище, но, потеряв равновесие, упал лицом вперед. Прохор бросился к ему на помощь, подхватил под мышки. Он не имел права помогать спортсмену ловить рыбу, зато отвечал за его безопасность. Ему показалось, что если Стамбул не отпустит удилище, громадная рыбина утащит его в реку, но в следующее мгновение все закончилось. Стамбул, все еще поддерживаемый егерем, крутил катушку без каких-либо усилий, и вскоре вытащил из воды блесну и на самом конце лески – щепочку, оставшуюся от кораблика.

– Сошла, гадина, – сказал Стамбул, глядя на егеря ошалелыми глазами.

– Она бы все равно в зачет не пошла, – ответил Прохор. – Потому что не за крючок схватила…

Рыбина, которую в то же самое время вываживал Магз, попалась именно на крючок. На большой крючок на мощной приманке под названием джеркбейт. Спиннинг, который держал в руках рыболов, тоже был мощный и надежный, к тому же с мультипликаторной катушкой, больше подходящей для ловли в море, а не в пресной воде, и с надежным плетеным шнуром.

Проблема была в том, что клюнула рыба в очень неудобном для спиннингиста месте, на которое Магз долго продирался через заросли ивняка. Уже посылая приманку в воду маятниковым забросом, согнувшийся пополам Магз задался вопросом, что если в этом месте на нее все-таки позарится подводный хищник, и подсечка окажется удачной – как его вываживать? На джеркбейт позарилась приличных размеров щука, и теперь спиннингист проклинал себя за неосмотрительный заброс.

Молча, клял он и своего егеря Налима, у которого, прежде чем полезть в заросли, спросил, есть ли в этом смысл. На что Налим, пожав плечами, ответил, мол, ты в рыбалке профи, сам решай, куда лезть, а куда нет.

Отборным матом Магз разразился, когда во время очередного рывка щуки, не удержал ручку катушки, шпуля прокрутилась, и плетенка вместо натянутой струны образовала пышный «парик». Пытаться его распутать сейчас и здесь не имело смысла. Поэтому Магз отбросил спиннинг, схватил плетенку руками и стал тянуть на себя сопротивляющуюся рыбину. Он справился, вытащил щучищу, но какой ценой! Когда Магз выбрался из кустов и передал трофей егерю для взвешивания, тот, взглянув на его порезанные плетенкой во многих местах окровавленные ладони и пальцы, ахнул – с такими ранами продолжать ловлю было невозможно.

Тапир передал очередного пойманного окуня назад, Гэдульдихту и привычно приложил к губам серебряную монету, болтавшуюся у него на шее, на шелковой веревочке. На обычных рыбалках он не целовал свой талисман, но на соревнованиях – обязательно, веря, что это гарантированно принесет ему очередную поклевку. Андрей Тапиров очень хорошо ловил рыбу, но в отличие от большинства своих знакомых, никогда не брал ее домой – либо отпускал, либо кому-нибудь отдавал.

Он не любил есть рыбу, в каком бы виде она ни была приготовлена, и не мог объяснить – почему. Но Тапир обожал чувствовать, как она сопротивляется на крючке во время вываживания, обожал побеждать в таких единоборствах, обожал раз за разом доказывать, что ловит рыбу лучше многих и многих спиннингистов. Возможно, ему помогал талисман? Серебряный полтинник с изображением на аверсе герба РСФСР, а на реверсе – мускулистого кузнеца, замахивающегося молотом, чтобы ударить по наковальне!

…Тапир не просто дорожил талисманом – с ним было связано одно из самых ярких воспоминаний детства. Полтинник достался Тапиру в семилетнем возрасте, за несколько дней до похода первый раз в первый класс. Достался не просто так.

Андрюха Тапиров жил в так называемой «коробочке» – пятиэтажном кирпичном доме, в котором на каждом этаже было по четыре квартиры. В квартиру напротив летом приехала погостить к родственникам девочка Катенька. Она была примерно на год старше Андрюхи, а в том возрасте такая разница имела огромное значение. Все называли ее цыганкой – за роскошные черные вьющиеся волосы, густые ресницы, большие карие глаза. Катенька оказалась очень компанейской девчонкой и ненадолго стала чуть ли не лидером в компании сверстников: и в футбол охотно играла, и в лапту, и во все другие игры, а некоторые придумывала сама.