Кейт Лаумер - Берег динозавров Страница 24

Я кивнул и вспомнил, как бродил по окрестностям, прикидывая, не удастся ли уничтожить подземную установку. Но там толпилось столько копов в штатском, сколько обычно бывает старых дев на похоронах кинозвезды, просто не протолкаться. Впрочем, все складывалось как нельзя лучше. Подземный туннель они так и не обнаружили, поскольку ракеты завалили вход. А сама установка, видимо, была сделана из таких неметаллических материалов, которые не мог уловить ни один детектор.

— Спустя несколько месяцев, — продолжил Смейл, — в прокате США появилась целая серия документальных фильмов. На них была запечатлена как жизнь других планет, так и древние и доисторические события здесь, на Земле. В комментариях указывалось, что все эти короткометражные фильмы всего лишь демонстрируют некоторые научные теории о развитии жизни на других планетах. Они, конечно же, вызвали всеобщий интерес, и, за некоторым исключением, ученые оказались единодушны в своих восхищенных оценках.

— Меня тоже восхищают эти прекрасные подделки, — вставил я. — При всеобщем интересе к космическим путешествиям…

— Однако на фоне технического совершенства короткометражных фильмов была отмечена одна удивительная неточность, — продолжал Смейл. — Она касалась вида нашей планеты из космоса, изображавшего Землю на фоне звезд. По мнению астрономов, конфигурация созвездий указывала на проведение съемки за семь тысяч лет до нашей эры. Ошибка относилась и к изображению полярной шапки льда на месте залива Гудзон. Южных же ледовых полей не было видно вообще. Антарктида оставалась совершенно свободной от льда.

Я молча ожидал, что же последует дальше.

— Так вот, новые исследования подтвердили, что девять тысяч лет назад Северный полюс действительно находился на месте залива Гудзон, — сообщил Смейл, — и ледовый панцирь Антарктиды — тоже сравнительно недавнее образование.

— Но об этом уже давно говорили, — возразил я, — по этому поводу даже есть теория…

— И потом, что касается видов Марса, — не обращал на меня внимания генерал, — съемки «каналов» с высоты птичьего полета считались превосходнейшим трюком. — Тут он повернулся к Праффи, который открыл чемоданчик и передал ему пару фотографий. — Вот кадр, взятый из фильма, — сказал Смейл.

Это было цветное фото восемь на десять, изображавшее гряду холмов, покрытых розоватой пылью, холмы ярко выделялись на фоне черно-голубого горизонта…

Смейл выложил рядом другое фото:

— А это снято с автоматической станции в прошлом году.

Я посмотрел. Второй снимок был зернист, в цвете преобладал голубой оттенок, но во всем остальном сомнений не вызывал. Холмы выглядели более приземистыми, да и угол съемок несколько отличался, но это был тот же самый пейзаж.

— Тем временем, — неумолимо продолжал Смейл, — на рынок выбрасывается множество новых изобретений. Химики и физики поражены теоретической базой, скрывающейся за подобной технологией. Один из продуктов — вариант красящего вещества — воплощает в себе абсолютно новую концепцию кристаллографии.

— Прогресс, — вяло заметил я. — Да что там, вот когда я еще был ребенком…

— След был чрезвычайно запутан, — перебил меня Смейл. — Но в конце концов мы обнаружили, что за всеми этими любопытными фактами досье кроется общий фактор, и этот фактор — вы, мистер Легион.

Через несколько минут после заката Смейл и я снова сидели на террасе за остатками легкого ужина.

— У домашнего ареста, по крайней мере, одно преимущество — не рискуешь отравиться едой.

— Я понимаю ваши чувства, — отозвался Смейл, — честно говоря, мне самому не нравится это поручение. Но совершенно очевидно, что есть вещи, которые требуют объяснений. И я питал некоторую надежду, что вы добровольно нам все расскажете.

— Заберите вашу армию и плывите-ка отсюда подальше, генерал, — посоветовал я. — Тогда, может быть, я и сделаю что-нибудь добровольно.

— Ваш патриотизм…

— Мой патриотизм не устает твердить мне, что там, откуда я родом, у личности есть свои права.

— Дело слишком важное, чтобы обращать внимание на такие мелочи, — упорствовал Смейл. — Я признаюсь совершенно откровенно, что присутствие солдат было разрешено перуанским правительством постфактум. Я упоминаю об этом, чтобы дать понять, насколько важное значение придает правительство этому делу.

— Да, видя, как вы высаживаетесь на берег, я так и понял, — заметил я. — Вам просто чертовски повезло, что я не воспользовался своим дезинтегратором.

Смейл чуть не подавился.

— Да шучу, шучу, — успокоил я его. — Но я же не доставляю вам никаких хлопот. Зачем вы вызвали подкрепление?

Смейл ошарашенно уставился на меня:

— Какое подкрепление?

Я небрежно ткнул вилкой в пустоту. Он оглянулся. Поднимаясь все выше и выше, волны взрезала рубка подлодки, затем постепенно показался корпус, с палубы каскадами сбегала вода.

Открылся люк, из которого тут же высыпали матросы. Смейл вскочил, роняя салфетку.

— Сержант! — заорал он.

Я сидел, открыв рот, и смотрел, как Смейл выскочил на лестницу и понесся вниз, перепрыгивая через три ступеньки. Я слышал его рявканье, возгласы солдат, лязганье затворов, топот ботинок. Я подошел к мраморной балюстраде. Праффи в лиловой пижаме носился по лужайке, приставая ко всем с вопросами, а полковник Санчес, не переставая вопить, все дергал и дергал генерала за рукав. Пехота строилась.

— Эй, поаккуратней там с розами, сержант! — крикнул я сверху вниз.

— Не суйтесь не в свое дело, Легион! — проорал мне в ответ Смейл.

— А какого черта я должен молчать?! — гаркнул я опять. — В конце концов, владелец я этого поместья или нет?!

Смейл взлетел по мраморным ступеням.

— Я за вас отвечаю головой, Легион! — рявкнул он. — Вам надо спрятаться в убежище. Где здесь подвал?

— Внизу, естественно, — отреагировал я. — А в чем дело-то? Межвойсковая грызня, что ли? Боитесь, как бы флот не отнял лакомый кусочек?

— Это ядерная подлодка, — сурово объяснил мне Смейл, — и принадлежит она русскому флоту.

Я так и застыл с открытым ртом, невидяще уставившись на Смейла и пытаясь собраться с мыслями. Меня не очень-то удивило появление бригадного генерала. Я уже заранее проиграл ситуацию с юристами и прекрасно знал, что рано или поздно кто-нибудь доберется до меня за уклонение от уплаты налогов, за отказ от службы в армии или просроченную стоянку, но ничего серьезного не ожидал. Правительству может и не нравиться, что я знаю слишком много, и все же ни одна собака не могла бы обвинить меня в похищении изобретения у Дядюшки Сэма. В конце концов они отвяжутся от меня, а моих денежек на швейцарском счету хватит до конца дней, если даже им удастся перекрыть все финансовые поступления от разработки моих идей. Я был даже рад, что все наконец произошло.