Одержизнь - Анна Семироль Страница 25

Память некстати подсовывает картину: с грохотом катится по улице бульдозер, мечется под треск автоматных очередей безумная толпа. Жиль трясёт головой, разгоняя внезапную дурноту, смотрит на первые звёзды в сумеречном небе между домами. Непривычно быть в Третьем круге без воздушного фильтра, но ещё непривычнее видеть небо без сетки перекрытий Купола. Сетка. Перекрестье прицела, сквозь который Жиль смотрит через татуированное плечо Сорси на вооружённых людей у дверей Собора. Руки, помнящие тяжесть снайперской винтовки, вздрагивают.

«Расслабься, – упрашивает мальчишка сам себя. – Расслабься немедленно, иначе свихнёшься. Вдох. Выдох. Амелия, где твои цифры?»

– Ноль. Один. Один. Два. Три. Пять. Восемь, – шепчет он едва слышно.

– Жиль, ты чего? Всё математику сдаёшь? – хлопает его по колену Сельен и смеётся.

Электромобиль пролетает очередной перекрёсток и, визжа тормозами, останавливается возле одной из безликих многоэтажек Третьего круга. Меньер сдаёт назад, паркуясь рядом со знакомым Жилю кабриолетом, принадлежащим Матье де Ги, старшекурснику. В сумерках тёмно-зелёная машина выглядит почти чёрной.

– Прибыли! – торжественно объявляет Люси и первая выпрыгивает на тротуар.

Она поправляет золотистые локоны, собранные в затейливую причёску, пританцовывает на месте. Сельен, насвистывая, забирает из багажника бумажный пакет и направляется к подъезду многоэтажки. Жиль, Кристиан и Люси идут за ним. Сельен пинком распахивает дверь.

– Добро пожаловать в мир, где можно всё! – торжественно провозглашает он.

Мир, где можно всё, на первый взгляд ничем не отличается от загаженных трущобных подъездов. Жиль равнодушно переступает через лужи мочи и блевотины, шагает за компанией по выщербленным ступенькам. В какой-то момент Люси берёт его под руку и тянет в распахнутую дверь одной из квартир.

– Сюда, мой маленький, – воркует она напевно.

За порогом Жиля окутывает волна незнакомых запахов. Что-то, напоминающее курящийся ладан в Соборе, кружащий голову сладкий и одновременно терпкий аромат и тонкий-тонкий запах пота, пробуждающий глубоко внутри воспоминания об Акеми. В тесной прихожей полумрак, лишь мерцает неяркий красный свет из комнаты справа. Голые стены исписаны граффити непристойного содержания, под ногами набросано тряпьё.

– Э-эй! – зовёт Сельен, снимая через голову рубашку. – Есть кто свободный в стране чудес? Пчёлки-пчёлки!

И тут же на его зов в прихожую выбегают девушки. Их пятеро, все длинноволосые, тоненькие и абсолютно голые. Радостно воркуя, они обступают Сельена, обнимают его, увлекают за собой. Одну из девушек заключает в объятья Люси, жадно целует в приоткрытый рот. Жиль испытывает сильнейшее желание вжаться в стену, но Кристиан шлепком между лопатками направляет его в комнату.

Комната кажется Жилю маленькой из-за нагромождения мебели. Три кушетки, облезлый бархатный диван в центре, почти наверняка украшавший ранее один из домов Ядра, стол, заставленный мерцающими светильниками и свечами. В живом, мигающем свете свивающиеся в объятьях пары на кушетках смотрятся нарисованными. Сладостные стоны, горячий шёпот, приглушённый протяжный крик, переходящий в нежное всхлипывание за запертой дверью. Подталкиваемый Меньером, Жиль спотыкается о низкую скамейку, обтянутую тканью, шарахается в сторону, задевает плечом стеллаж.

– Эй, полегче! – окликает его Кристиан. – Давай к дивану, вперёд.

Жиль слушается, присаживается на вытертый лиловый бархат. Глаза постепенно привыкают к странному освещению, и мальчишке становится окончательно не по себе от количества обнажённых тел в комнате. Ещё секунда – и Жиль понимает, что только он один из присутствующих одет.

– Мамзели, у нас гость, – провозглашает с кушетки Сельен, прикрытый аж тремя нагими красотками. – Гость юный, неиспорченный, только в лучшие руки! Женевьева, это намёк.

На подлокотник дивана присаживается молоденькая обладательница шикарных смоляно-чёрных кудрей, густо подведённых угольной тушью зелёных глаз и тяжёлой груди с яркими сосками. Плечи девушки украшает затейливое переплетение татуировок, на губах влажно поблёскивают отсветы неоновых ламп.

– Здравствуй, гость, – приятным мурлыканьем звучит её голос. – У тебя очень потерянный вид. Я могу помочь?

Жиль молча качает головой. Девушка сладко потягивается и ложится спиной ему на колени. Берёт за руку, преодолевая сопротивление, кладёт его ладонь себе на живот, подталкивает пальцы ниже. Жиль пытается убрать руку, но девушка крепко стискивает его запястье.

– Не обижай меня, гость, – смеётся она. – Или я позову на помощь подруг.

– Подруга уже здесь, – хихикает за спиной Жиля Люси. – Расслабься, малыш. Секс – это хорошо, это приятно. Это естественно. Держи, выпей это.

Она подаёт ему через плечо бокал из ярко-синего стекла. Бокал полон алой пряно пахнущей жидкости. Жиль осторожно берёт, пробует.

– Это вино?

– Не совсем. Это моё изобретение. Замечательный коктейль.

– Люси, а мне? – капризно тянет Женевьева, жадно наблюдая, как Жиль пьёт.

– А тебе сладенькое. Нам сладенькое.

Женевьева приподнимается на локте, тянется к губам Жиля поцелуем, но он отворачивается. Девушка изящным движением садится, выхватывает у него бокал, слизывает капли с ободка.

– Жадный, – шепчет она. – Ничего не оставил бедной Женевьеве!

Рывком она снимает с Жиля футболку, устраивается у него на коленях лицом к лицу. Влажные пальцы пробираются под ремень в штанах, теребят, расстёгивая, пряжку.

– Смотри на меня, – то ли просит, то ли приказывает Женевьева.

Позади неё появляется Люси в одном перекинутом через шею длинном шарфе из полупрозрачной ткани. В руке у девушки маленькая баночка. Люси что-то черпает из неё и проводит пальцем по губам Женевьевы. Та стонет от удовольствия, прихватывает пальцы подруги острыми зубками. Жилю очень хочется не видеть, но он не может отвести взгляд. Руки Люси скользят по груди Женевьевы, размазывая по коже что-то прозрачное, густое. В ноздри ударяет сладкий знакомый запах: мёд.

– Жиль, попробуй её, – уговаривает Люси. – Попробуй, пока другие не почуяли, как она пахнет…

Женевьева гортанно мурлычет, льнёт к пальцам подруги, то ласково поглаживающим её грудь, то резко сжимающим. Капли мёда стекают вниз по животу, девушка опирается ладонями о колени Жиля, прогибается назад, позволяя Люси целовать себя. Жиль запрокидывает голову, взгляд мечется, ловя россыпь бликов от подвешенного под потолком зеркального шара. В ушах шумит море, становится жарко, сердце сбивается…

Сельен разворачивает Люси к себе, черпает мёд из баночки, и его ладонь ныряет девушке между ног. Люси ахает, возбуждённо хихикает. Парень уводит её в сторону, укладывает на стол и становится на колени меж её разведённых бёдер.

Женевьева обнимает Жиля за шею, прижимается нагим телом, привстаёт на колени.

– Давай, мой хороший, приподнимись. Покончим с раздеванием, – шепчет она, подцепляя каплю мёда с кончика соска и касаясь пальцем губ Жиля. – Я же знаю, что ты хочешь.

Мальчишка слабо отмахивается, пытается отвернуться и вдруг сползает вбок по спинке дивана. Женевьева пошлёпывает его ладонью по щекам, тревожно вглядывается в лицо.

– Жиль?.. Жиль?! Сельен, вашему пацану плохо! – кричит девушка, перекрывая разом все звуки в комнате.