Говард Лавкрафт - Сомнамбулический поиск неведомого Кадата Страница 25

Птица шантак пролетела над кострами, и над каменными домами, и над нечеловеческого вида плясунами и взмыла над голыми пиками серого гранита и над мрачными пустынями скал. льдов и снегов. Настал день, и тусклое сияние низких облаков сменилось туманными сумерками северного края, а дьявольская птица упорно мчала его сквозь холод и безмолвие. Временами косоглазый купец заговаривал со своим крылатым носильщиком на жутком гортанном языке, и шантак отвечала ему клекотом, напоминавшим скрежет истолченного стекла. Пока они летели, равнинный ландшафт внизу сменился горами, и наконец они оказались над продуваемым всеми ветрами плоскогорьем, казавшимся крышей опустошенного необитаемого мира. Здесь, в сумеречной холодной тишине вздымались призрачные глыбы безоконных домов, окруженных каменными монолитами. В этих постройках не было ни намека на присутствие человека, и Картер, вспомнив старые предания, понял, что это самое страшное и самое непостижимое место на свете - уединенный доисторический монастырь, где живет в одиночестве неописуемый верховный жрец с желтой шелковой маской на лице, молящийся Великим богам и их ползучему хаосу Ньярлатотепу.

Мерзкая птица опустилась на землю, косоглазый спутник Картера спрыгнул и помог узнику спешиться. Картер теперь вполне догадывался относительно цели своего пленения, ибо этот косоглазый купец был посланцем темных сил, жаждущим предъявить своему повелителю смертного, который вознамерился отыскать неведомый Кадат и вознести молитву перед лицом Великих богов в их ониксовом замке. И вполне возможно, что именно этот косоглазый купец стал зачинщиком его давешнего пленения рабами лунных тварей в Дайлат-Лине и что теперь-то он готов сделать то, на что не осмелились спасительные коты, а именно отвести свою жертву на встречу с чудовищным Ньярлатотепом и рассказать, с каким упорством этот смертный ведет поиски неведомого Кадата. От Ленга и холодной пустыни к северу от Инкуанока, должно быть, совсем недалеко обитель Иных богов, и там все пути к Кадату тщательно охраняются.

Косоглазый был щупл, но гигантская лошадиноголовая птица следила, чтобы пленник подчинялся ему беспрекословно. Так что Картер послушно двинулся за ним и оказался внутри кольца высоких скал и потом прошел сквозь арочный проем в безоконный каменный монастырь. Внутри было темно, но мерзкий купец зажег небольшую глиняную лампу с омерзительными барельефами на стенках и повел пленника по извилистым узким коридорам. Стены коридоров были разрисованы страшными древними картинами, написанными в стиле, неизвестном земным археологам. После бесчисленных веков их краски ничуть не потускнели, ибо в холодном сухом воздухе страшного Ленга первобытные создания отлично сохраняются. Картер мельком глядел на них при тусклом свет лампы и содрогался, вникая в содержание их немой повести.

В этих древних фресках запечатлелась летопись Ленга, и рогатые и копытные и широкоротые полулюди кружились в адской пляске посреди позабытых городов. Тут бьии сцены из старых войн, в которых полулюди Ленга сражались с жирными алыми пауками из соседних долин, были тут сцены прибытия черных галер с Луны, и сцены порабощения обитателей Ленга жабообразными тварями, которые выпрыгивали из прибывших галер. Этим скользким серо-белым исчадиям ленгцы поклонялись как богам и никогда не противились тому, что их лучших и самых здоровых мужчин увозили в черных трюмах черных кораблей. Чудовищные лунные твари разбили лагерь на скалистом острове в море, и на одной из фресок Картер заметил изображение того самого безымянного острова, который встретился ему в море на пути в Инкуанок, той самой серой проклятой скалы, которую инкуанокские моряки старались обходить стороной и откуда всю ночь неслись жуткие завывания.

И еще на этих фресках был изображен большой морской порт, столица этих полулюдей, гордо вознесшая свои колонны среди утесов и базальтовых причалов, и красующаяся высокими храминами и высеченными из камня постройками. Огромные сады и окаймленные колоннами улицы тянулись от прибрежных утесов и от шести охраняемых сфинксами городских ворот к огромной центральной площади, а на площади стояли два гигантских крылатых льва, охранявших вход на подземную лестницу. Эти крылатые львы были изображены на многих фресках, и их могучие фигуры сияли в серых сумерках дня и в облачном сиянии ночи. И, шагая мимо часто повторяющихся настенных картин, Картер наконец-то понял, что же они изображают и что это за город, который полулюди воздвигли задолго до появления черных галер. Ошибки быть не могло, ибо предания сновидческого мира щедры и обильны. Вне всякого сомнения, этот первобытный город был легендарным Саркомандом, чьи руины обветрились и выбелились за миллионы лет до появления на земле первого человека и чьи два исполинских льва-близнеца вечно стерегут лестницу, ведущую из сновидческого мира в великую бездну.

На прочих же изображениях появлялись мрачные серые хребты, отделявшие Ленг от Инкуанока, и чудовищные птицы шантак, что строили свои гнезда в высокогорных ущельях на склонах неприступных хребтов. И еще там были изображены диковинные пещеры у самых вершин, от которых с испуганными криками улетали прочь даже самые отчаянные из птиц шантак. Картер обратил внимание на эти пещеры, пролетая над ними, и мысленно отметил их сходство с пещерами Нгранека. Теперь он ясно видел, что это сходство далеко не случайно, ибо на фресках были изображены страшные обитатели этих пещер, чьи перепончатые крылья, изогнутые рога, колючие хвосты, цепкие лапы и скользкие туловища были ему знакомы. Он уже встречался с этими безмолвными крылатыми когтистыми тварями, с этими безрассудными часовыми великой бездны, которых страшатся даже Великие боги и чьим властелином является даже не Ньярлатотеп, а косматый седой Ноденс. Ибо то были ужасные ночные призраки, которые не умеют ни хохотать, ни улыбаться, ибо у них нет лиц, и которые непрестанно хлопают крыльями во тьме между Пнат-ской долиной и переходами во внешний мир,

Косоглазый купец ввел Картера в огромную куполообразную залу, стены которой были покрыты резными барельефами пугающего содержания, а посередине зиял круглый зев, окруженный шестью безобразно запачканными каменными алтарями. Бездонный зловонный склеп не был освещен, и во тьме лишь слабо сияла тусклая крошечная лампа зловещего купца, и при ее свете мало-помалу Картер сумел различить кое-какие детали. В дальнем углу зала высилась каменная кафедра, к которой вели пять ступеней, и там на золотом троне восседала массивная фигура в желтом шелковом одеянии, испещренном красными узорами, и в желтой шелковой маске на лице. Этому существу косоглазый купец сделал рукой некие знаки, и сидящий во тьме поднял мерзкого вида резную флейту из слоновой кости, которую зажимал в лапах, облаченных в шелка, и, приложив ее к желтой маске, выдул несколько отвратительных звуков. Их беседа продолжалась некоторое время, и в звуках этой флейты, как и в витавшем в этой зале зловонии, Картер распознал что-то мучительно знакомое. Он вспомнил о пугающем городе, залитом красным светом, и о чудовищной процессии, некогда шествовавшей по его улицам, и о страшном блуждании по лунной местности, и о последовавшем затем поспешном бегстве при посредстве его друзей, земных котов. Он понял, что восседающая на кафедре тварь, вне всякого сомнения, и есть неописуемый верховный жрец, о котором идет самая невероятная и пугающая молва, но он устрашился даже предположить, кем же этот чудовищный верховный жрец может быть.