Сергей Костин - Счастливчик Страница 25

Я там парочке млекопитающих скормил две порции. Ради научного интереса. Кто ж знал, что эта ерунда, имеется в виду понос, у них по воздуху бациллами передается. Во общем, когда за мной приехали, на всей планете ни одного живого динозавра. Трупы, трупы, трупы. И масса жидкого удобрения. По колено.

Почти такого же, как тот, в котором я в данный момент плаваю. Только запах поинтересней. И сколько мне еще заниматься отдыхом в грязевых ваннах – неизвестно?

Вообще—то я о Академии. О все той же жизни.

Между Забросами Академия старательно пичкает меня всем, чем можно. Начиная от обширных медицинских знаний, в которых я и сейчас то ни черта не понимаю, до знания звездных карт известных областей вселенной, в которых хоть понимаю, но ни черта не смыслю. И так во всем. Всего понемногу.

Старик успокаивает, говорит, чтоб не расстраивался. Еще каких—то пятьдесят – сто сеансов и в мозгах все станет о, кей.

«О, кей», это у него поговорка такая. Означает, что происходящие в данный момент времени события полностью отвечают духу времени и потребности. Я всегда догадывался, что у старика с головой не всегда в порядке.

Кстати о Ночных Охотниках. Я тут сопоставил все известные мне факты. И о, якобы, несуществующей Янине. О Ночных Охотниках, о том, что в Академии кочурюсь только я один. Разное смешал. И пришел к выводу. Что: или надо мной жестоко издеваются, или, что самое невероятное, самое необычное и необъяснимое – все лишь сочетание случайных фактов, невероятных, необычных и необъяснимых.

Объяснил называется. Но я тоже ни черта не понимаю.

Старик вот говорит, чтобы ничего в голову не брал.

– Для тебя сейчас главное, – говорит, – Учиться, учиться и еще раз учиться.

Хорошо говорит. Правильно и мудро. Но это все для сердца и тела. А о душе кто позаботиться?

А вот еще одна интересная мысль о человеческой душе. Из того, что я узнал в последнее время, явствует, что, якобы, после смерти от человеческого тела отделяется некая субстанция, называемая душой, которая улетает по светлому коридору в мир, более счастливый, нежели тот, в котором жила до этого. Интересно? Спорно? Но обнадеживает. У Ночных Охотников существовала подобная версия. Только вместо отлета в какие—то непонятные небеса наши души уползали под землю. В Старые Горы.

А это что такое?

Масса, наполнявшая бассейн для лечения нервов пошла на убыль. И довольно скоро. Минут через десять она исчезла совсем, оголив пол, в котором распахнулся круглый люк, и в нем показалась голова служащего. Старательно замотанного в общевойсковой защитный комплект повышенной изоляции. Искаженный противогазом голос сообщил:

– Прошу прощения, что прервал отдых, но вас срочно требует к себе Глава Академии.

– Да ничего, ничего, – милостиво покивал я, стряхивая с тела прилипшие куски благоухающей гадости.

Срочно требует? Разбежался. Старик подождет. В первую очередь ванна. Горячая ванна с чистой водой и полное прочищение желудка. Рвотное, клизмы – все сгодится. А потом дюжины три мягких, горячих булочек с кофе, собранным с благословенных полей Кассандры. А то у меня от этой дерьмовой пищи застой в кишечнике. И только так.

Глава Академии, он же старик, он же непосредственный бывший рабовладелец, он же Охотник, восседал на неизменном диване и вдумчиво пялился в лист бумаги.

Я осторожно перегнулся через спинку и ненавязчиво заглянул в мелко истыканный буквами текст с грифом « Особо секретно. Для личного пользования.»

– Любопытство, ни есть отличительная черта настоящих Ночных Охотников, – загнул старик умное слово, но лист не убрал, – Присаживайся. Как успехи?

Вот за что я его люблю. Сначала запихивает в выгребную яму, потом спрашивает, хорошо ли вам там было?

– Меня оторвали от лечения только для того, чтобы поинтересоваться динамикой прогресса развития моих физических успехов?

Старик хотел что—то сказать, не нашелся, сухо плюнул.

– Ладно, умник. Дело есть.

А вот это что—то новенькое. У него, у старого Главы Академии, ко мне, воспитаннику десятого уровня есть дело?

Поверил? А зря. Знаю его дела. Сейчас наговорит всякой гадости, а потом через час меня, голого и без оружия выкинут на планетку, где властвуют кровожадные каннибалы. Это старик умеет. И это называется пройти полный курс обучения.

– Вот, читай, – он швырнул мне на колени листок , – Читать то умеешь?

Шутки у старика древние. До сих пор помню, как с неделю ломило в висках после втискивания в мозги полного собрания галактических языков. Не считая различных местных наречий и диалектов. Хоть убей Великое Светило, не знаю, а зачем мне это?

Что же пишет пресса? Да и не пресса, а Верховный Совет Коалиции. И не пишет, а строго, настрого приказывает.

–… Они хотят, чтобы я сократил программу, насколько это возможно, – пояснил старик. Хотя я прочитал это уже сам, – Совет думает, что здесь целая рота готовых Охотников. Скорее, скорее. А не понимают, что в нашем деле…

– Короче, сэр! Вы мне даете первое задание.

Глава посмотрел на меня так, словно увидел перед собой живого неордельтальца.

– Почему ты так думаешь?

А я не думаю, я знаю.

– Вы же не ослушаетесь приказа Коалиции? Нет. Значит программу, действительно, можно сократить. Но ответьте мне, сэр, что еще есть такого, чего я не знаю, не умею, не смогу преодолеть. Нет, послушайте меня, сэр. Мне надоело забавляться вашими Забросами. Просто надоело. Это первое. Все, что содержала гипнобиблиотека Академии я давно перекачал в себя. В археологическом отделе тоже не существует ни одной страницы, которую я не мог бы рассказать наизусть. Все основные предметы пройдены. Я владею любым оружием не хуже, чем… м—м—м… Ночной Охотник, сэр. Я дерусь, как лев. У меня, в конце концов, руки чешутся. Давайте приниматься за дело.

– Хорошо, – что—то он слишком быстро согласился. Я то думал, что старик начнет выделываться, – Пусть будет так, как ты сказал.

Глава Академии моментально преобразился. Из домашнего, уставшего дедушки, в Ночного Охотника, со взором горящим и не проходящими болями в позвоночнике.

– Мы прокрутили на Большом Компьютере все последующие Уровни, загрузив предварительно твои данные. Знаешь, что ответил Большой?

Я не знал.

– Он сгорел ко всем чертям.

Но догадывался.

– О чем это говорит? Можешь не отвечать. Это говорит о том, что дальнейшее твое обучение в стенах моего заведения для тебя нежелательно. Мы начинаем повторяться. А посему…

Старик замолчал. Слишком театрально, чтобы я мог подумать, что сейчас он произнесет новую историческую фразу. Что—то типа :—" Сгною всех заживо, мерзавцы!"

Это полгода назад случилось. Когда меня, без его, Главы Академии, ведома попытались засадить в плотное электромагнитное поле с огромным смещением заряда в какую—то сторону. По мысли экспериментаторов мое тело должно было бы вынести всю эту жуть. Смерти моей хотели. А что на поверку? Когда вовремя извещенный старик, страшно запыхавшийся, вбежал в лабораторный корпус, там вовсю бушевал пожар.