Джейн Йолен - Книги Великой Альты Страница 25

- Сил моих нет с тобой, Пинта, - покачала головой Дженна. Они встали, отряхнули друг дружку, и Пинта вынула три белых цветка из Дженниных волос. Они подобрали котомки, пристегнули мечи и двинулись через луг, весело распевая.

ПЕСНЯ

Послушайте, женщины

Послушайте, женщины Островов,

Жесток у мужчин счет.

Для них, коль тринадцать тебе годков,

Не женщина ты еще.

А коли сорок сравнялось зим,

Недолго уж женщиной быть

Вот так говорят мужчины, и им

Не смеете вы возразить.

Но каждая женщиной рождена,

Женщиной и почит

Вот наша правда, и, верьте, она

Правдивей наветов мужчин.

Так знайте ж себя и не верьте лжи.

Подруги мои с Островов:

Быть женщиной - право длиною в жизнь,

И свет до могилы - любовь.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

"Музыка ранних альтианок почти не дошла до наших дней. Поскольку подавляющее большинство хеймов погибло в огне во время трагических Межполовых войн, самым ранним рукописным источником является Ковиллейнская книга шестнадцатого века. От более раннего периода нам остались пара колыбельных, несколько изуродованных баллад и один танец, написанный для тембалы, не существующего более инструмента. Судя по нотам, это родственница гитары с пятью мелодическими и двумя басовыми струнами". - Арне фон Тассль, "Словарь древней музыки", т. 1.

Из приведенной цитаты ясно, что д-р фон Тассль, крупнейший мировой авторитет в старинной музыке Островов, категорически уверен в том, что музыка альтианских хеймов до нас почти не дошла. Противоречащий ему Мэгон - охотно признавая, что в музыке он не знаток, - цитирует современные песни и баллады Долин как доказательство того, что в Верхних и Нижних Долинах сохранилось богатое музыкальное наследие. В очередной, не подкрепленной источниками монографии, ("Музыка сфер", Природа и история, т. 47) Мэгон утверждает, что существовало четыре основные категории альтианской музыки: религиозные песнопения, колыбельные и бытовые песни, исторические баллады и потешки.

Более или менее логичной является, пожалуй, лишь одна его гипотеза - та, что касается религиозной музыки. Некоторые песни, цитируемые им, в том числе "Песня Альты" с ее жалобным припевом "О Альта, меня защити", возможно, действительно восходят к религиозным церемониям. Но сама песня является столь близкой родственницей "Погребального плача" семнадцатого века, происходящего из Северного графства, что, скорее всего, представляет собой его позднейший вариант.

Пытаясь связать широко известную и очень красивую "Колыбельную котенку", написанную от руки на форзаце сборника баллад шестнадцатого века, с хеймами раннего Гарунийского периода, Мэгон пускается в еще более опасные воды. Это почти наверняка авторская песня, хотя и сочинена, как многие мелодии того времени, на старый, традиционный мотив. Мэгон, в частности, не отдает себе отчета, что слово "котенок" появляется в письменных источниках лишь с середины шестнадцатого века, что делает древность песни еще более сомнительной.

Баллады, которые приводит Мэгон в историческом разделе, малоинтересны с музыкальной точки зрения, поскольку являются производными от широко известных баллад позднейшего периода. Что же до их исторической ценности, Мэгон и тут не расстается со своей шаткой гипотезой о Белой Богине, девушке-альбиноске необычайного роста и силы, которая в одиночку уничтожила и одновременно спасла культ Альты. Для подкрепления своей теории Мэгон ссылается только на сами баллады, в то время как всякий ученый знает, сколь трудно на них опираться, учитывая изменчивость фольклорных текстов. С тем же успехом мы могли бы верить легендам.

Что до диалектических песен, таких, как пресловутая "Послушайте, женщины" с ее ярко выраженным эротическим подтекстом, то фон Тассль, Темпл и другие давно уже доказали, что это подделка, относящаяся к девятнадцатому веку, когда Острова переживали подъем феминистского движения, чьи участницы связывали себя с люксофистками Альты.

Итак, репутация Мэгона как ученого в очередной раз оказывается шитой белыми нитками.

ПОВЕСТЬ

Идти через луг напрямик оказалось куда труднее, чем думали Дженна и Пинта. За ними оставался след из примятых белых колокольчиков, заметный даже ребенку, тогда как первым правилом Катроны в лесу было: "Нет следов, нет и хлопот". Кроме того, земля здесь была сырая и громко чмокала на каждом шагу, вызывая хихиканье Пинты. Поэтому они повернули назад и пошли вдоль деревьев, окружавших эту громадную поляну.

Когда солнце стало прямо над головой, они одолели только треть пути, и покрытый цветами зеленый ковер тянулся перед ними без конца и края.

- Никогда не видела океана, - проворчала Пинта, - но вряд ли он больше этого луга.

- Не зря же это место назвали Морем Колокольчиков.

- Я думала, это просто название, вроде как "Высокий Старец". Нужна уйма воображения, чтобы разглядеть человеческое лицо на этой скале.

- Почем ты знаешь? Мужчин ты в жизни не видела.

- Нет, видела.

- Это когда же?

- Когда в Селдене было наводнение, и нас позвали помогать. Они все волосатые.

- И неуклюжие, - добавила Дженна, нарочно шагая вразвалку. Пинта хихикнула.

К вечеру они увидели на горизонте расплывчатую черту, которую Дженна приняла за деревья.

- Ну, кажется, лугу конец.

- Надеюсь.

- Мы можем заночевать здесь, а Море Колокольчиков одолеем завтра к полудню.

- Век бы больше не видать этих белых лилий, - вздохнула Пинта. - Белое так быстро надоедает.

- Ну спасибо. - Дженна смазала ее по лицу кончиком своей косы. Пинта ухватила за косу и дернула, дразня:

- Белая, белая, ягода незрелая.

Дженна откинулась назад, натянув косу до отказа, потом вдруг пригнулась и боднула Пинту в живот. Та хлопнулась наземь, но косу не выпустила и потянула Дженну за собой. Обе расхохотались.

- Теперь... я знаю, - между взрывами смеха выговорила Дженна, - почему все воительницы после окончательного Выбора первым делом стригут волосы.

- Косы можно заткнуть за ворот.

- Тогда они будут торчать из-под камзола, как хвостик! - Подружки опять залились смехом. Пинта попыталась принять серьезный вид, но ей это не удалось.

- Ты могла бы прославиться, как Белый Зверь из Селденского хейма.

Дженна сняла котомку, отстегнула меч, встала и согнулась, упершись руками в землю.

- Я зверь. Берегись, - прорычала она.

- Не трогай меня, Белый Зверь! - заверещала Пинта тоненько, будто лесная крыса. Она тоже освободилась от котомки и меча и принялась бегать кругами, крича: - Помогите! Помогите! Зверь! Зверь!

Дженна стала гоняться за ней, пока не настигла и не повалила с хохотом. Потом подняла подружку на ноги и прижала к себе.