Валентин Бабакин - Путь Анубиса Страница 25

Василий склонился над мертвецом, цепляясь взглядом за каждую мелочь на его доспехах. Где тут у него может что храниться? Искать на инопланетном облачении какое-то подобие карманов, более чем глупо. Скорее всего, какими-нибудь кнопочками, что-нибудь здесь открывается. И где они эти кнопочки? Может где внутри, что таится? Жаль, не догадался у Степана топор забрать. Тогда можно было попытаться разворотить эти доспехи и внутрь забраться. Кощунственно, конечно. А что делать? Но, скорее всего тут топор бы не помог. Затупился бы топор. Что же делать-то?

Василий наклонился и попытался ногтями, отодрать от груди инопланетного гостя пластинчатый панцирь. Куда там! Доспехи казались монолитными. Лишь в местах сочленений на изгибах виднелись тонкие стыки.

– Как же он надевал их на себя, – пробормотал Василий. – Может на спине разгадка? Надо бы его перевернуть.

Он подхватил мертвеца под левый бок и начал приподнимать. Внутри доспехов неприятно захрустело. Откинутая в сторону правая рука инопланетянина, не желая сгибаться, уперлась в землю и помешала Василию совершить задуманное. Его пальцы скользнули по гладкому панцирю, и доспехи вновь вернулись в исходное положение.

– Черт! – Василий вытер пот со лба. – Чертова рука. Чертова… Так, так.

Он заметил, что ладонь этой самой чертовой руки, облаченная в массивную защитную перчатку, сжата в кулак в отличие от раскрытой левой ладони.

– А что если?

Не веря в простоту разгадки, Василий начал разгибать по одному пальцы инопланетянина. Это оказалось не так просто, но все же, пожалуй, легче, чем топором вскрывать защитный панцирь на его груди. Василий не ошибся. Плотно зажатая ладонь оказалась не пустой. Внутри нее обнаружился маленький блестящий черный кристалл.

– Это он, – пробормотал удовлетворенно Василий. – А что может быть иначе? Скорее всего, механизм его действия, как у электронного ключа. Главное, чтобы с годами не испортился.

– Извини, брат, – промолвил Василий, обращаясь к мертвому, затем бережно положил находку во внутренний карман куртки и бегом пустился обратно. Мелкое марево дождя скрыло за собой звездолет. Как там Вовка?

Далеким щелчком из глубины мелкой мороси донесся выстрел. Это был одиночный из автомата. Затем послышался еще. Василий рванул вниз по склону, как спринтер-рекордсмен на стометровке.

Глава 8

ЗВЕЗДОЛЕТ

Степан сидел на камне, накинув капюшон брезентовой штормовки на голову и сжимая руками автомат.

– Что случилось?! – подбежав к нему, крикнул Василий. – Ты стрелял?

– Гляди, – Степан ткнул стволом оружия в сторону звездолета. – Минут десять уже как открыто. А тебя все нет. Я и решил пальнуть, чтобы ты возвращался.

Василий повернул голову и увидел проход.

– Как он открылся? Сам?

– Сам, – ответил Степан. – Я сижу, а он раз и появился.

– Я пошел.

– Туда? – Степан показал пальцем на звездолет. – А он опять закроется.

– Не закроется, – послышался из черноты голос и в проходе появился Вовка. Живой и невредимый.

– Прыгай сюда! – завопил Василий. – Выпрыгивай! Быстро!

– Да ты не шуми так, батя. Я понимаю. Ты понервничал. Не закроется он, – успокаивающе произнес Вовка и не спеша, спрыгнул наружу с метровой высоты. – Я кое в чем разобрался. Там внутри много интересного. Вам стоит посмотреть.

– Ты в чем там разобрался? Ты там кнопки нажимал?

– Там кнопок нет, – спокойно пояснил сын. – Кнопки это анахронизм. Там сенсоры. Да вы забирайтесь и сами все увидите.

– Вот чертенок, – пробормотал Степан. – Везде свой нос сует. Ты его мало воспитывал, Вася. Но я лично верю мальчонке, что он там кое в чем разобрался. Они теперь смышленые. Пошли, что ли? Мне лично интересно, что там.

– Я понимаю, что там интересно. Но, все же нельзя так безрассудно нырять внутрь незнакомого механизма и нажимать там, что попало, – возразил Василий. – А может этот кораблик готов в любую секунду оторваться от земли и улететь в просторы веселенной. Осторожнее надо быть, Вован. Отца надо слушать.

– Не взлетит он, – с сожалением произнес Вовка и зябко повел плечами, недовольно сморщившись от капель дождя. – Короче, вы тут как хотите, а я обратно в корабль возвращаюсь. Холодно тут и сыро.

С этими словами он развернулся, ловко, как обезьяна запрыгнул в темный проем и пропал в его темноте.

– Вовка! – крикнул ему вслед Василий. – Ничего без меня там не трогай!

– А ты зря Вася на сына гонишь, – произнес Степан, подходя к звездолету. – Видишь, меня ничто на этот раз не откидывает. Все спокойно. Выходит, что Вовка твой кое в чем больше нас соображает. Может быть, у него опыта жизненного нет как у меня, например, а смекалка имеется.

– Сначала я. А то, как бы он там со своей смекалкой дров не наломал, – обеспокоено произнес Василий и поспешил с разбегу запрыгнуть в таинственный сумрак.

В сером свете дождливого дня, проникающего из-за спины, он смог различить в пределах нескольких шагов от себя какие-то непонятные нагромождения черных разнообразных форм. Далее его взор проваливался в густой мрак.

– Сюда, папа, – послышался голос слева. – Прямо ходить не надо. Там темно.

Василий послушно направился на голос, ступая по ровному и упругому покрытию. По пути он задел правым плечом за какой-то жесткий выступ, затем различил впереди слабый свет, а вскоре увидел и его источник. Это был пасмурный день. Он проникал внутрь звездолета через прозрачную твердую гладь, заполняющую пространство широкой трапеции проема в корпусе, и осторожно растекался среди мертвой тишины. По наружной стороне глади, сливаясь тонкими струйками, сползали капли дождя, и за той водной пеленой едва просматривалась безжизненная панорама склонов котловины, накрытых серой моросью. Блики от капель сыпались брызгами по нагромождениям разнообразных форм, создавая тем самым эффект нематериальности их очертаний, и растворялись за спиной Василия в темноте недр звездолета. Как и во внешнем его облике, здесь главенствовал черный цвет поверхностей. Призрачность их восприятия усиливало серебристое мерцание над световым проемом.

Василий, остановившись, с настороженным интересом осматривал внутренности инопланетного корабля. Здесь отсутствовали излишние просторы. Вместе с тем плавные очертания объемов, и пространств меж ними не создавали ощущения стесненности.

– Ты где там? – послышался негромкий голос Вовки. – Иди сюда.

Василий шагнул далее, и увидел три глубоких кресла, стоящих в ряд и обращенных в сторону дневного света. По самые верха своих высоких спинок они утопали в хитросплетениях каких-то непонятных устройств. В центральном кресле гордо, как на троне восседал Вовка.