Сергей Васильев - Астроном или Работа по коррекции звёздного неба Страница 25

Потом Артур Константинович отпил из кофейной чашки и замер, лицо его стало багровым, а щеки надулись, как будто он старался удержать рвущийся обратно напиток. Не удержал, вылив все обратно в чашку.

- Это у него фирменный трюк?

- Вы про что? А... про это... нет, в первый раз с ним такое. Не знаю, чего ему там налили, но явно не понравилось.

После этого Лактионов откинулся назад и замер, уже с абсолютно синим, даже фиолетовым лицом. На указательном пальце безвольно повисшей руки еще держалась чашка, из которой на пол выливалось содержимое. Определенно оператор был профессионалом высшего уровня... или заранее знал, как будет выставлена сцена.

- Это ужасно! В прямом эфире выплюнуть кофе обратно, - вздохнул вернувшийся (а может быть вовсе и не уходивший) редактор или режиссер.

- Думаешь, он от стыда кони двинул? - спросил Алекс, не оборачиваясь.

- Саша, ну что за выражения! Он всегда старался выглядеть идеально...

- Значит, выглядеть. Откуда кофе? - подполковник ткнул пальцем в остановленный кадр.

- Ой, знаете, в Мещанском переулочке есть такая замечательная маленькая кофейная лавочка. Я там всегда беру. Здесь отвратительный кофе подают. Только Саша может его употреблять, причем ведрами. Вы не думайте, мы пили из одного кофейника, я сам варил.

- А чашка тоже была одна?

- Боже упаси! Как можно! Конечно, у меня была своя чашка, а у него своя...Вы думаете его отравили? - догадался обладатель яркой рубашки. - А я думаю, куда делись мои турка и кофейник с чашкой... Ведь могли и меня отравить!

- Причину смерти установит экспертиза, поэтому не нужно делать преждевременных выводов, - взял на себя переговоры капитан. - Что вы поставили после прекращения прямой трансляции?

- Ой, замечательный старый мультфильм про снеговика...

- И в тему, и по сезону, - зевнул Алекс. Он делал то, что ему говорили, поскольку это оплачивалось, но оставлял за собой право иметь собственное мнение и иногда его высказывать. Любой человек имеет на это право, даже если не подозревает об этом. И любой гражданин в удобное ему время может, даже молча, и даже не шевеля губами, высказывать кому угодно, внутри себя, любые недовольства в какой угодно форме.

- А почему такой странный юбилей - восемьдесят восьмая передача?

- Ой, не знаю... Артур Константинович был таким оригинальным человеком всегда... - обладатель отложно-го воротника хотел всхлипнуть, но ограничился скорбным видом.

- Так он же из домпионеровских коротковол-новиков, поэтому и 88, - коротко пояснил видеоинженер.

- Ясно. Капитан, - позвал за собой Дмитриев, выходя из тесной аппаратной на более-менее свежий воздух, размышляя, что за необычностью номера юбилейной программы ничего кроме желания выделиться не было. Термин: 'домпионеровские коротковолновики' был малопо-нятен, точнее сказать, не понятен совсем.

Фролов вышел следом и вопросительно посмотрел на подполковника.

- Заканчивайте все тут, а я в управление. Шведова сейчас пришлю с машиной в помощь. Как приедете, зайдите ко мне... попробуем выстроить план работы.

- Понял, как приедем, зайду.

С некоторым подозрением пока относились друг к другу подполковник Дмитриев Михаил Григорьевич и капитан Фролов Валентин Сергеевич, не было еще у них такой передряги, после которой каждому становится ясно, что может один ожидать от другого. Они только присматривались друг к другу, и переходить 'на ты' было рановато.

Да и само появление в отделе у Дмитриева нового сотрудника произошло без его ведома, просто генерал представил Фролова и выразительно покосился на телефон. Михаилу Григорьевичу подумалось, что нужно еще раз просмотреть личное дело капитана и при необходимости уточнить детали.

Не до улучшения отношений сейчас, слишком уж навязчиво нанизываются эти дела одно на другое, да и спокойнее, когда между подчиненным и начальником есть дистанция - обзор лучше. Только с таким быстрорастущим комом в начальниках можно долго не засидеться, слишком уж все показательно.

Водитель у Михаила Григорьевича был приучен не мешать глубоким, важным размышлениям, поэтому Дмитриев не сразу сообразил, что машина уже подъехала к управлению, поначалу он думал, что они просто стоят в пробке, пока не пиликнул в кармане телефон, принявший СМС-ку. Подполковник, очнувшись, молча вышел и захлопнул за собой дверцу, заставив водителя болезненно поморщиться.

Отдав распоряжения Шведову, Дмитриев начал заново просматривать видеоматериалы. Если все это убийства, то образуется весьма занятная цепочка... надежд на то, что это случайные совпадения ненасильственных смертей уже практически не оставалось, последней соломинкой было не полученное пока заключение судмедэксперта. Ожидание Фролова затягивалось и начинало раздражать, вызывая подозрения о намеренной неторопливости подчиненного. Именно в этот момент в дверь постучали.

- Входите.

- Разрешите? - Капитан был нагружен стопкой кассет, из под верхней торчали несколько листов, очевидно, с долгожданными заключениями. - Это я взял еще записи предыдущих программ. Нужно понять, что за человек...

- Так у нас тут скоро 'Госфильмофонд' образуется. Только вряд ли будет на это время.

- Почему?

- Событий много, а ясности никакой, сидеть и смотреть передачи о моде нам не дадут. Кассеты вот сюда до кучи. Что эксперт резюмировал?

- Готово по всем четырем случаям. Судмедэксперт сказал, что теперь он знал, где искать.

- Ну и чего он там нашел, где искал?

- Смерть во всех четырех случаях наступила из-за повреждения, похожего на точечный ожог коры головного мозга в разных участках.

- Никак не могу привыкнуть - только представлю, что они в этом копаются и дотошно все рассматривают, так передергивает. - Подполковник брезгливо сморщил нос. - Продолжайте.

- В первом эпизоде с депутатом Матюхиным смерть была вызвана повреждением зоны, отвечающей за дыхание, что привело к полному параличу соответствующих органов. В случае с певцом Вяземским судорожное сокращение мышц левой руки привело к болевому шоку и разрыву сердца, у него мозги повреждены в двух местах...

- Значит, все-таки были.

- Не понял?

- Были мозги-то у Вяземского, я говорю. Туго соображаете, товарищ капитан. Продолжайте.

- В эпизоде с пародистом Комаровым, - Фролов, конечно, обиделся, но вида опять решил не подавать и не высказывать начальству, что ему сейчас не до плоских бородатых шуток, - внезапно остановилось сердце, то есть, действительно, когда Комаров падал на штырь, он был уже мертв. По словам эксперта, сердце сжалось до необычно малых размеров и уже больше не разжалось.

- Тоже повреждение коры головного мозга?

- Да, только в другой области. В четвертом случае произошло резкое сжатие всего пищевода, и наступил болевой шок...