Николай Петри - Колесо превращений Страница 25

Но больше всего Калькониса волновала его необъяснимая правдивость во время спонтанных откровений. Стоило ему увидеть любого встречного, как язык самостоятельно начинал выдавать такое, что только поспешное бегство спасало его от полного саморазоблачения! Видимо, магия Аваддона, не подпитываемая мощью Талисмана Абсолютного Знания, дала сбой, и несчастному Кальконису приходилось все время быть начеку. А это совсем непросто в местах, где едва ли не за каждым поворотом можно было повстречать воина, охотника или торговца. Россказни его передавались из уст в уста.

Поэтому прибывшая через четыре дня к осажденной крепости княгиня Ольга знала обо всех событиях едва ли не лучше самого Тура Орога. И все благодаря словоохотливому Кальконису!

Сам философ находился в довольно затруднительном положении. Дело, порученное ему Аваддоном, не продвинулось ни на шаг. Кальконис, конечно же, спрашивал у людей о той ночи. И они ему с большой охотой отвечали. Но то, что он слышал, мало что давало. Ибо появление Аваддона на облаке породило вокруг столько фантастических слухов, что разобраться в них не было никакой возможности. Кальконис на все махнул рукой и решил просто быть самим собой... то есть Рыком, с которым он свыкся настолько, что перестал замечать козлиный запах, исходящий от тела, и вонь, источаемую его малозубым ртом. А через неделю после ухода из крепости Кальконис и вовсе решил туда не возвращаться: роль грязного, но свободного юродивого нравилась ему больше, чем роль чистенького холуя.

Часть вторая

ИЗ ТЕЛА - В ТЕЛО

Лишь самые умные и самые глупые не могут измениться.

Конфуций

Глава 1

ВОРОН

Окончательно проснувшись и не делая резких движений, он медленно очень медленно - стал открывать глаза.

"Та-а-ак, что мы имеем на сегодняшнее утро?"

Плавно повернул голову влево, затем вправо. Дерево. Толстые ветки. Омытые дождем листья.

Наученный горьким опытом прошлых дней, он не стал сразу осматривать себя, а попробовал угадать, кем же он сегодня проснулся?

Вчерашний день казался подернутым легкой дымкой, сквозь которую он смог разглядеть лишь очертания небольшой поляны. Ага, полезной информации ни на грош. Ладно, пока обойдемся без нее. Тем более - он знал это по собственному опыту - через некоторое время воспоминания о вчерашнем дне вернутся к нему до мельчайших подробностей.

Глядя на едва покачивающиеся на ветру ветки березы, он вдруг понял: с его зрением что-то не так... И в это же самое мгновение в мозгу вспыхнуло и запульсировало сообщение:

"Ворон, птица семейства вороновых. Самая крупная птица отряда воробьиных. Длина до 70 см, масса до 1,6 кг. Всеяден".

Последнее слово понравилось ему больше всего и напомнило, что он, похоже, зверски (или птичьи?) голоден. Что ж, пора размять затекшие крылья и испытать сладостное чувство свободного падения с вековой сосны на... Об этом он как-то не успел еще подумать, а сильные крылья уже сорвали его с места и бросили в штопор... День начинался весело и не обещал ничего хорошего впереди.

Овладеть крылатым телом ему удалось лишь после того, как он обломал несколько толстенных ветвей, напугал дремлющего в дупле филина и проткнул головой чье-то прошлогоднее гнездо. Потом стало полегче и, можно даже сказать, повеселее, потому что на крутом вираже ему удалось ухватить за гладкий хвост надменную белку-летягу и так громко каркнуть в ухо чопорному дятлу, что последний надолго застрял своим клювом в расщепленном дереве. Вот потеха!...

Еще несколько кульбитов у самой поверхности земли. Затем экстренное торможение когтями, хвостом, клювом и крыльями. И он услышал чей-то негромкий смех. Повернувшись на звук всем телом, он уставился на наглеца правым глазом (левый почему-то смотрел совсем в другую сторону!).

За те несколько секунд, что он летел (пожалуй, "летел" - слишком громко сказано!) с огромного дерева, он успел вспомнить кое-что из вчерашнего дня. Согласно его воспоминаниям, перед ним теперь стоял его товарищ по скитаниям:

"Ухоноид бестелесный обыкновенный, умом не отягощен, дружелюбен, бескорыстен, любит соловьиные песни, самих же соловьев органически не переваривает (потому что переваривать нечем). С другом по несчастью вежлив. Обладает одним недостатком - полным отсутствием плоти. Отзывается на позывной "Ухоня".

- Ка-ар-рк... Тьфу ты, как прошла ночь? - спросил Ворон, клювом поправляя перья на брюшке.

- Спокойно.

Было странно слышать голос, который, казалось, доносился одновременно со всех сторон. Ворон с важностью павлина шагал по опавшей хвое и пытался разобраться в той мутной реке информации, что стремительно проносилась в эти мгновения в его голове. Ухоня терпеливо ждал целую минуту, а потом спросил:

- Ну что, напарник, куда теперь?

Ворон скосил правый глаз в поисках говорившего и ответил:

- Я же просил тебя: не зови меня "напарник"!

- Хорошо, напарник.

Ворон недовольно взмахнул крыльями, на что Ухоня возмущенно сказал:

- А чего ты обижаешься?! Я ведь должен тебя как-то называть. Не "вороной" же, в самом деле?!

- А я должен тебя видеть - не могу же я с пустотой разговаривать!

В воздухе произошло какое-то слабо уловимое движение, и рядом с Вороном возникло нечто, отдаленно напоминающее человеческое ухо.

- Так сойдет? - спросил Ухоня, слегка шевельнув розовой мочкой.

Ворон открыл клюв и сказал:

- Кар-р-ртинка да и только...

Ухоня посчитал ниже своего достоинства спорить с какой-то там птицей и плавно поплыл по поляне. Ворон выждал секунды три (для солидности!) и нехотя поковылял за ним.

- Да не спеши ты так! - каркнул он, когда Ухоня скрылся за густым малинником. - Не привык я еще ходить на этих коротких ногах.

- А как насчет крыльев?

Ворону показалось, что ухоноид сложился в огромный язык и плавно поплыл в его сторону.

- Между пр-р-рочим, над убогими смеяться грешно. Понял?

- Понял, - ответил Ухоня, - но и ты учти: мне нелегко изображать видимый объект, будучи по природе своей абсолютно нематериальным.

Ворон скосил на товарища немигающий глаз:

- Ладно, Ухоня, не сердись. Ты же знаешь: при трансформации я каждый раз веду себя м-м-м... немного странно. Да и вообще, невидимый ты мне даже больше нравишься.

- Не подлизывайся.

- И в мыслях не было!

Некоторое время они молча парили над деревьями. Ворон, плавно помахивая крыльями, что-то высматривал впереди. Ухоня, вернув себе невидимость, плыл где-то рядом.

- Напарник, я вот все хотел спросить тебя: откуда ты это знаешь? - Ты о чем? - спросил Ворон, ожидая от товарища какого-нибудь подвоха.