Иван Шишкин - Случайный попутчик. Страница 25

За оконным стеклом истекали – слезами? – последние сосульки. Чувствовалось приближение весны, голоса женщин и детей были звонкими, лавочники торопливо обновляли вывески, потрепанные зимними штормами, и в порту было уже много вымпелов торговых кораблей.

– Осядь здесь! Хватит с тебя приключений, Монах!… Хороший климат, веселая шумная жизнь, много новых людей и историй для твоей Книги… А я сбегаю туда, проверю, и вернусь. Летом намоем еще ящик песка на нашем прииске, захотим – еще намоем, там золота, подсказывает мне Неспящая, еще на шесть – семь таких, ты заведешь себе, наконец, постоянную женщину – трактирная певица явно положила на тебя глаз, я открою здесь самый большой на Гиккее магазин, назову его "Гипермаркет" – это значит, что в нем…

Но через четыре недели на другой стороне Срединных Земель они погрузились как важные пассажиры на справный торговый корабль, идущий в порт Дикка на Каменных Землях – и попали в порт Дикка, через два месяца, оборванными, дважды перекупленными рабами пиратов. Монах, друг…

Кадет еще раз внимательно осмотрел южный и восточный горизонты. Только оттуда могли прийти враги.

Каменные земли. За Пограничными Воротами на восток, в сторону Империи чугов, скорее всего, тянутся неровные плато, образовавшиеся после многократный излияний лав. А лавы исторгались наружу из вулканов, напластовывались, поднимая уровень поверхности, превращая эти земли в нагромождение скал и гор. По рассказам, Империя чугов – полупустыни и пустыни, а основные горы, двадцатитысячники, вероятней всего у него за спиной, на северо-западе, в королевстве Стерра… Там, на больших высотах "Робинзон" вполне мог найти безлюдное, труднодоступное и скрытное место для автоматической посадки. Был бы диск-амулет сейчас на груди, в одну из ночей он мог бы послушать эфир… Надо скорее добраться до торговца Аарона в порту Дикка.

Он начал неторопливо спускаться со скалы. На этих спусках и подъемах он отводил душу: задубевшая кожа на босоногих ступнях раба сейчас снова приобретала необходимую для скалолазания гибкость, приятно ныли мышцы, обострялись слух и зрение, быстрее копилась энергия.

Поначалу все воинство отряда, включая Кьюррика, с интересом и даже некоторым ожиданием несчастья наблюдало за ползанием Кадета по скалам вверх и вниз, но медленное монотонное карабканье человека по никчемным горкам быстро наскучило, и воины скоро даже пари на "свалится-не свалится" перестали заключать. А потом непоседливость Кадета даже начала вызывать у дозорных раздражение – он отвлекал: ну, чего бы новичку не поспать или не посидеть в тихом тенистом месте у костра вместе с боевыми товарищами, не послушать солдатские байки, не похлебать чайку, благо сам и вкусную воду нашел и душистые травки с горок принес – и раздражение было бы высказано, если бы не молчаливое покровительство Кьюррика. Кьюррик наблюдал за ним, изучал.

На самой левой, очень труднодоступной и высокой скале Пограничных Ворот Кадет обнаружил естественное укрытие – небольшую песчаную пещерку с удобным скрытым обзором во вражескую сторону, расширил ее и укрепил потолок, там он и проводил большую часть дежурств. И на шестой день отдыха, днем, он заметил далеко впереди на востоке, со стороны Империи чугов, быстро движущееся по плоскогорью темное пятно. Он поднес к глазам подзорную трубу Кьюррика, и, хотя ее линзы были плохо отшлифованы и мутноваты, пятно немного приблизилось, и стало очевидно, что к Пограничным Воротам торопливо движется большой конный отряд. Время от времени блики Светила отражались от полированного металла – доспехов или оружия отряда. И была среди этих бликов одна постоянная светящаяся точка – то ли полированный шлем, то ли воинский штандарт. Кадет выбрал подходящий камешек и бросил его вниз, целясь в большой стальной щит Кьюррика, прислоненный к валуну. Камешек долетел, металл зазвенел, солдаты завертели головами, а Кадет, свесившись с карниза скалы, указал им рукой в сторону приближающегося отряда. Кьюррик жестом приказал ему спускаться.

– Там большой отряд, – доложил Кадет, возвращая Кьюррику подзорную трубу, – конные, торопятся.

– Арбалетчики и лучники – за камни, мечники – снаряжайте копья, – приказал Кьюррик. – Мы пропустим чугов за Ворота, на нашу землю. Чтобы Король не гневался на нас за драчливость. Чтобы он наградил нас за усердие в защите нашей земли. Спрятаться и молчать! Лучники! Два залпа, на большее не будет времени, сначала ссадите чугов с коней, и – за мечи. Порубились – луки в руки! Мечники! Сначала напасть с копьями, как можно больше изранить, а потом добивать мечами. Нас – пятьдесят отличных бойцов! Мы – сила!…

– Мы – сила! – гаркнули воины.

– В бою защищай мою спину, – не поворачивая головы в сторону Кадета, сказал Кьюррик. Это была большая честь и огромное доверие.

– Спасибо, мастер, – благодарно пробормотал Кадет и надел ботинки Быка. Потом просунул голову в переделанное ярмо, к которому сзади и спереди на обрывках своих бывших цепей он приладил удлиненные стальные щиты – чем не кираса? – закинул за спину отличный меч Быка, взял в руки маленький щит и секиру. – Я готов!

Чуги – видимо, это был отряд, разыскивавший следы пропавшего каравана рабов, вломились в Пограничные Ворота, как в свои собственные: шумно, безоглядно-смело, яростно – и попали в засаду. Залп лучников и арбалетчиков сразу опрокинул на камни почти половину конных, смешав отряд, одновременно мечники обрушили на чугов копья и сразу же дружно врубились в их ряды, нанеся им хороший урон, затем отступили, давая простор стрелкам. Ударил еще один залп стрел и болтов, чуги попятились, закрываясь щитами, но мечники вновь ринулись на них, и сражение разбилось на десятки отдельных боев. Лязг стали, ржание коней, выкрики и вопли людей разносились эхом между скал и по каменистой пустоши. То тут, то там кто-то падал после взмаха меча или удара копья и иногда уже не поднимался, и такого человека топтали и чужие и свои, и взбесившиеся от страха лошади.

– Не напирай! – несколько раз среди боя сердито бросил мастер Кьюррик Кадету, защищающего его спину. Но так безопасность спины Кьюррика уменьшалась, потому что все время находились желающие воткнуть ему в спину или в бок копье, меч или кинжал. Могучий Кьюррик врубался в тесную толпу чугов большим боевым топором, резко меняя направление ударов и шагов, внося в ряды беспорядок, сваливая себе под ноги махами топора по одному, а то сразу и по два врага – а Кадет методично добивал их мечом – и Кьюррик почти не заботился о защите. У Кадета было много работы.

Несколько раз Кьюррик почти дотягивался топором до сверкающего золотым шлемом воина с умело разящими короткими пиками, одетого в расшитый золотом красный плащ, но каждый раз на защиту этого воина бросались чуги, даже раненые. Они хватали Кьюррика за ноги, висли на нем своей тяжестью, кусали его сапоги, и воин-вождь на большом вороном коне успевал уклониться.