Роланд Грин - Конан - против Звездного братства Страница 26

- Я не стану этого делать по двум причинам. Во-первых, мешай я или нет, женщина сама увидит то лучшее, что есть в тебе, даже если ты не будешь оказывать ей никакого внимания. А во-вторых, я думаю, ты не для того спас мою голову днем, чтобы Райна разбила мне ее сегодня же ночью.

- Я полагаю, это лучший ответ, на который можно рассчитывать в моей ситуации, - сказал Декиус.

Затем он поднес руки ко рту и издал какой-то совершенно непонятный Конану воинский клич. Словно изпод земли в разных местах показались три человека, приветствовавшие командира взмахом руки. Конан прикинул расстояние и решил, что Декиус вовсе не так уж рисковал, спасая Конана. Более того, его люди продолжали сидеть в укрытиях, пока их командир выяснял, свободна Райна или нет!

Значит, любовь не настолько уж ослепила Декиуса. Конан счел себя вправе прекратить свои молитвы о приведении Декиуса в чувство. Что ж, так оно будет лучше. Киммериец никогда не слышал, чтобы любовь, возникшая посреди войны, закончилась чем-то хорошим. Особенно для офицеров, в чьих руках были жизни других людей.

- Итак, Ойжик сбежал, - мрачно сказала Райна. - Стоит ли бояться, тех, кого он оставил среди нас?

- Ойжик - дурак и выбирает дураков для своих дурацких дел. Куда опаснее, если этих же людей будет использовать граф Сизамбри, - ответил Конан. Он залпом выпил полкубка вина, словно желая смыть слова изо рта.

По крайней мере, это вино больше, чем все остальное, подходило для питья, а не для дубления кожи. Днем раньше Конан раздобыл его, так же как и меховое покрывало для кровати Райны и шелковый халат, накинутый сейчас на ее плечи.

- Через день-два мы будем знать больше, - добавил Конан, - моя рота займется разгребанием и обезвреживанием всех этих наставленных Ойжиком ловушек. Уже ясно, что он устанавливал их так, чтобы они могли нанести вред только нашим, обороняющимся во дворце, а не людям графа Сизамбри. Может, что-то и выяснится. - Конан плеснул вина в протянутый Райной кубок. - Декиус предложил просто разрушить все эти ловушки. Это, мол, неблагородный способ борьбы с противником. Я ему сказал, что этому графу уже давно плевать на всякое благородство и честь. Что, королю или принцессе станет легче оттого, что мы благородно попали в задницу и не можем справиться с этим ублюдком?

- Декиус, похоже, знает...

- В Туране Декиуса бы держали за пацана на побегушках. Его бы даже не замечали или жалели, пока он не задел бы кого-нибудь из тех, кто может раздавить его, как ореховую скорлупу!

- Конан, это в тебе вино заговорило. Я только хотела сказать, что Декиус, видимо, знает, что даст ему возможность спать спокойно. Да и ты это знаешь. Или здесь где-то есть другой киммериец по имени Конан, которого Декиус спас сегодня от смерти?

Конан признал, что был не прав, и попросил прощения. Райна засмеялась:

- Я прощаю тебя, но при одном условии: если ты нальешь себе еще вина и присоединишься к моему тосту.

Конан повиновался, и она подняла свою чашу:

- За капитана Конана и за вторую роту дворцовой стражи Пограничного Королевства. Удачи им!

Конан выпил, но не без сомнений. Доверить ему роту было бы мудрым и справедливым решением (если только солдаты станут подчиняться ему). С другой стороны, назначить нынешнего командира роты на должность командующего всей дворцовой стражей вместо сбежавшего Ойжика было бы куда менее мудрым решением, если, конечно, не надеяться всерьез на то, что честь и достоинство возьмут верх в этом человеке.

Скорее всего, Декиус будет совмещать командование стражей и своим отрядом. Но каким бы толковым командиром он ни был, ему все равно не хватало умения быть в трех местах одновременно или работать без сна, без отдыха и без еды. Самый лучший офицер не сможет обмануть природу и будет платить за попытку прыгнуть выше головы дорогую цену, скорее всего кровью.

Кроме того, что-то подсказывало Конану, что Декиус следует древнему правилу: если хочешь завоевать женщину, окажи услугу, помоги, дай денег ее ближним.

Но очень скоро Декиус на этом пути встретит множество препятствий. Первым, но далеко не последним, станет язвительный язык Райны.

Райна встала, чтобы выпить вместе с Конаном. Она положила руку на его плечо и слегка прижалась к нему. Конана даже не удивило бы, если бы под халатом на ней не оказалось никакой одежды. Его рука скользнула под шелк, и Конан обнаружил, что его предположения верны. Рука продолжала скользить по округлому боку, потом - вверх по гибкой спине.

Райна повернулась к нему, распахнула халат и выскользнула из него. Шелк растекся у ее ног золотым и голубым озером, когда она влезла на колени Конана. Потом она позволила себе вскрикнуть в притворном страхе, когда сильные руки Киммерийца подняли ее и понесли через комнату к кровати.

- Вот, оказывается, все, что нужно женщине! - сказал, смеясь, Конан. Райна засмеялась в ответ и продолжала смеяться, пока ее руки и губы звали Конана в постель.

Глава 8

Хорошее вино и долгие занятия любовью вовсе не способствовали раннему пробуждению Конана и Райны. Хорошо еще, что их известили об аудиенции у короля Элоикаса утром, а сама аудиенция назначена ближе к полудню. И Киммериец и Боссонийка были рады предоставленной возможности привести себя в порядок и получше одеться, не торопясь.

Король Элоикас приветствовал их чем-то очень похожим на улыбку. Лицо Декиуса, стоявшего за троном, напоминало своим выражением маску безразличия, однако Конан почувствовал, что он тоже не был в плохом настроении. Он, не отрывая глаз, следил за Райной с того момента, как она вошла в зал, и до той секунды, когда Элоикас сделал шаг навстречу, разрешая ей не становиться на колени перед троном, как это сделал Конан.

Декиус протянул королю холщовый мешок. Быстрые и ловкие движения говорили о большой силе королевских рук. Мешок был развязан, и король достал из него золотое ожерелье тонкой работы. Это была цепь из тяжелых золотых звеньев с центральным медальоном в виде кометы. Голову кометы представлял огромный полированный камень синего цвета в окружении речного жемчуга.

- Это ожерелье - почетный знак отличия капитана в нашей стране, сказал Элоикас. - Ойжик сбежал со своим, но я думаю, что тебе не стыдно будет принять его, даже если бы перебежчик и оставил нам свой медальон.

В какой-то момент Конан был готов поклясться, что в глазах короля стояли слезы.

- Это ожерелье носил мой сын, принц Джулиан, когда командовал ротой стражников. Мы не положили этот почетный знак в могилу вместе с юношей, потому что боги послали мне знамение, что когда-то он еще понадобится достойному человеку.

Слезы действительно набежали на глаза короля, и Конан обратил внимание, что Элоикас даже забыл про королевское . Конан не раз слышал рассказы о мужестве и уме принца Джулиана, брата Чиенны, причиной смерти которого стал несчастный случай во время конной прогулки. Конан ответил королю ясно и просто: