Любовь Лукина - Разные среди разных Страница 26

Главное — чтобы без шума… Я крадучись подобрался к земляным ступенькам, но тут рядом со мной в темноте шевельнулась какая-то тень, и в следующий миг мне был нанесён страшный удар в лоб — аж перед глазами вызвездило! Меня швырнуло спиной и затылком о склон, и я медленно сполз по нему наземь. Сознания, правда, не терял. Нет у меня такой привычки — терять сознание…

— Минька, прости! — полуоглохнув, услышал я над собой отчаянный Гришин вскрик.

Потом рядом возникла Люська, и они вдвоём попробовали поставить меня на ноги. Я отбился от них и поднялся сам, опираясь на склон. Изумляясь боли, осторожно ощупал лоб. Крови нет, кость вроде цела… Кажется, обошлось.

— Минька, прости!.. — обезумев, причитал Гриша. — Я не думал, что это ты… Я думал…

— Ничего-ничего… — оторопело пробормотал я. — Всё правильно… Так и надо…

— В пещеру! Быстро! — скомандовала Люська.

Они подхватили меня под руки, но я опять упёрся.

— Никаких… пещер… Отставить… пещеры…

Я пытался им объяснить, что всё уже обошлось, что бояться нечего, а они, дурачки, думали — сотрясение мозга у Миньки, вот он и заговаривается… И только когда я разозлился и начал на них орать, до Люськи, а потом и до Гриши дошло наконец, что я всерьёз.

Там же, на земляных ступеньках, держась за расшибленную голову, я рассказал им всё. Они ни разу не перебили меня. И только когда я замолчал, Люська спросила осторожно:

— Минька… А ты как себя чувствуешь?

Они всё ещё не верили мне. Я достал смятый коробок, отбитый мною у ангелов, и вместо ответа чиркнул спичкой. Они оба прекрасно знали, что это за коробок. Пока шли от леса до щебкарьера, я им уже, наверно, плешь проел этим коробком — только о нём и говорил… Теперь они зачарованно смотрели на жёлтый тёплый огонёк.

— Они сюда больше не прилетят, — тихо сказал Гриша.

Спичка дрогнула в моих пальцах и погасла.

Темнота сомкнулась, и из неё снова проступили огни нашего города — облачко золотистой пыли, встающее над чёрным краем старого щебкарьера…