Иэн Бэнкс - Инверсии Страница 26

– Пуйсиду, – пробормотал ДеВар.

Перрунд недовольно свела брови, взглянув на ДеВара.

– … там были большие огненные камни и БЕРЕГИСЬ! – Мальчик, выкрикнув последнее слово, вскочил с места, потом снова сел и наклонился над коробкой со сладостями, приложив один палец к губам. – Но император не послушался, и камни убили его.

– Ну, это слегка упрощенный взгляд на вещи, – сказал ДеВар.

– Какая печальная история! – сказала Перрунд, взъерошивая теперь волосы мальчика. – Бедный старый император!

– Да, – пожал плечами мальчик. – Но потом пришел папа, и все встало на свои места.

Трое взрослых переглянулись и рассмеялись.

– Вот уж точно, – сказала Перрунд, забирая у мальчика коробку с конфетами и пряча ее себе за спину. – Тассасен снова мощное государство, правда?

– Эээ-ээ, – сказал Латтенс, стараясь пролезть за спину Перрунд и дотянуться до коробки.

– Ну, пожалуй, настало время для истории, – сказала Перрунд, усаживая мальчика. – ДеВар?

ДеВар сел и задумался.

– Что ж, это не ахти какая история, но все же история, – сказал он.

– Тогда рассказывай.

– Она подходит для мальчика? – спросила Хьюсс.

– Я расскажу так, что подойдет. – ДеВар распрямил спину, поправил меч и кинжал. – Когда-то, давным-давно была одна волшебная страна, где каждый мужчина был королем, каждая женщина – королевой, каждый мальчик – принцем, а каждая девочка – принцессой. Там не было ни голодных, ни калек.

– А бедняки были?

– Это зависит от того, что называть бедностью. С одной стороны – нет, потому что каждый мог иметь все, что ему заблагорассудится, а с другой стороны – да, потому что были среди них такие, которые не хотели иметь ничего. Быть свободными от обладания – вот чего желали их сердца, и они обычно жили в пустыне, в горах, в лесах, в пещерах или на деревьях или просто бродяжничали. Некоторые жили в больших городах. Но если они решали отправиться в странствия, никто им не препятствовал.

– Они были святые? – спросил Латтенс.

– Да, можно сказать и так.

– И все они были красивы, да? – спросила Хьюсс.

– Зависит от того, что иметь в виду, – извиняющимся тоном сказал ДеВар. Перрунд раздраженно вздохнула. – Некоторые люди видят в уродстве своего рода красоту. А если все красивы, то в уродстве или даже простоте есть некоторая исключительность. Но в целом – да, все они были настолько красивы, насколько того желали.

– Так много всяких «если» и «но», – сказала Перрунд. – Похоже, в этой стране было много неопределенности.

– Можно сказать и так, – улыбнулся ДеВар. Пер-РУВД ударила его подушкой. – Иногда, – продолжил ДеВар, – по мере того, как тамошние люди осваивали новые земли…

– А как называлась эта страна? – прервал его Лат-тенс.

– Я забыл об этом сказать. Конечно, Богатилия. Так вот, случалось, граждане Богатилии обнаруживали, что целые группы людей живут в их стране как бродяги, то есть как бедняки (или святые), но при этом вовсе не хотят так жить. Эти люди вели такую жизнь по необходимости. У них не было преимуществ, к которым привыкли граждане Богатилии. И скоро отношения с этими людьми стали для народа Богатилии главной заботой.

– Что-что? У них не было ни войн, ни голода, ни чумы, ни налогов? – спросила Перрунд.

– Не было. И вообще ничего похожего на последние три.

– Моя доверчивость подвергается серьезному испытанию, – пробормотала Перрунд.

– Значит, в Богатилии все были счастливы? – спросила Хьюсс.

– Так счастливы, как только могли. Люди сами умудрялись делать себя несчастными, как и всегда.

Перрунд кивнула.

– Ну вот, теперь похоже на правду.

– В той земле жили два друга – мальчик и девочка, они были в двоюродном родстве и выросли вместе. Они считали себя взрослыми, а на самом деле все еще были детьми. Они были лучшими друзьями, но часто не соглашались друг с другом. И одно из главных расхождений касалось вопроса о том, что делать, когда в Богатилии объявится одно из этих племен бедняков. Предоставить ли их самим себе или помочь им улучшить их жизнь? И если все-таки помогать, то как именно? Сказать им: «Присоединяйтесь к нам и живите, как мы»? Сказать им: «Оставьте ваш образ жизни, оставьте ваших богов, ваши самые дорогие верования, традиции, которые делают вас такими, какие вы есть»? Или сказать: «Мы решили, что вы должны оставаться в основном такими, как сейчас, мы будем относиться к вам, как к детям, будем давать вам игрушки, которые улучшат вашу жизнь»? И правда, как решить, что лучше?

Латтенс ерзал и извивался на диване. Перрунд пыталась удержать его на месте.

– Неужели там и вправду не было никаких войн? – спросил мальчик.

– Да, – сказала Перрунд, озабоченно глядя на Де-Вара, – ребенку такое, видимо, трудно понять.

ДеВар печально улыбнулся.

– Нет, войны там были, но очень короткие и далеко на границах. Но чтобы не быть многословным, я скажу – двое друзей решили испытать справедливость своих доводов. У них был еще один друг – дама, очень похожая на них. К тому же она отличалась необыкновенным умом и красотой, и у нее был подарок, который она готова была вручить любому из них. – ДеВар посмотрел на Перрунд, потом на Хьюсс.

– Любому из них? – спросила Перрунд, улыбнувшись одними губами. Хьюсс опустила глаза.

– Она была женщиной широких взглядов, – сказал ДеВар и откашлялся. – И вот мальчик и девочка договорились между собой, что приведут ей свои доводы, и тот, кого она признает проигравшим, уйдет, а второй получит награду.

– А третий друг, эта дама, знала о странном договоре между этими двумя? – спросила Перрунд.

– Имена! Как их звали? – спросил Латтенс.

– Да, как их звали? – спросила Хьюсс.

– Девочку звали Секрум, а мальчика – Хилити. Имя их прекрасного друга было Лелеерил. – ДеВар посмотрел на Перрунд. – И она не знала об их соглашении.

– Фу ты, – сказала Перрунд.

– И вот они втроем встретились в охотничьем домике высоко-высоко в горах.

– Высоко, как Бездыханная Долина? – спросил Латтенс.

– Нет, не так высоко, но горы эти были очень крутые, с острыми пиками. И вот…

– А во что верил каждый из тех двоих? – спросила Перрунд.

– Во что? Ну, Секрум верила, что всегда нужно вмешиваться или пытаться помочь, а Хилити считал, что лучше оставить людей в покое. Так вот, у них была хорошая еда и хорошее вино, они смеялись, рассказывали всякие истории и шутили. Секрум и Хилити поведали Лелеерил о разнице в своих взглядах и спросили, кто из них прав. Она пыталась сказать, что они оба по-своему правы, что в одном случае может быть прав один, а в другом – другой… Но Секрум и Хилити настаивали, они говорили, что Лелеерил должна выбрать кого-нибудь одного, и она выбрала Хилити, а бедняжке Секрум пришлось оставить охотничий домик.