Евгений Константинов - Кабанье урочище Страница 26

– Какой там замутить! Она, хоть и красавица, но не в моем вкусе. А почему, кстати, не рекомендуешь?

– Посмотри сюда, – егерь провел пальцем по одному из шрамов на своей щеке и пояснил: – Ее ногтей дело.

– Значит, тебе она замутить не позволила?

– Не только мне, но и никому из мужиков. Лица противоположного пола Триде не интересны.

– Вот, значит, как, – Павел догадался, на что намекает егерь. – Эх, бедолага Волгарь, напрасно он в нее втюрился.

– Очень напрасно.

– Блин. Кажется, они своей беготней всю рыбу мне распугали, – сказал чуть погодя Павел. – Пойдем другое место искать.

– Пойдем, – с готовностью согласился Мельник.

Более-менее симпатичное место они обнаружили километра через полтора, но, как оказалось, оно было занято Волгарем. Только рыбу он почему-то не ловил, просто сидел, положив руки на колени, и смотрел на воду. Так же неподвижно за его спиной сидела Трида.

– Как успехи? – поинтересовался у нее Павел, на что Трида лишь отрицательно покачала головой.

– Волгарь, а ты чего не ловишь-то? Устал? – Павел перевел взгляд на лежащий рядом с рыболовов спиннинг, и увидел оборванную леску.

– Змей, там не рыба была, – прохрипел Волгарь. – Не рыба.

– А кто, крокодил, что ли?

– Нет, не крокодил. Но зверек какой-то. Может, ондатра, но только с человеческим лицом.

– Ты чего несешь, дружище? – Павел вопросительно посмотрел на опекуна приятеля. – Трида?

– Это у него глюки, – равнодушно отмахнулась она. – Пить вчера надо было меньше…

– Лицо у зверька было, человеческое лицо…

Глава девятая

Когда закончился первый тур

Перед ужином главный судья соревнований Станислав Пашкевич объявил результаты первого тура. На последнем месте оказался Дмитрий Бокарев, так ничего и не поймавший за восемь часов.

Пятым – с двумя некрупными щуками стал Сфагнум. К удивлению знающих его людей, он финишировал вовремя, но, в отличие от своего обычного состояния, был каким-то вялым: не бил себя кулаком в грудь, мол, сегодня не повезло, зато завтра он всех сделает, не шутил, не декламировал стихи собственного сочинения.

Четвертое место занял Стамбул. После неудачи с корабликом, он отказался от экспериментов по добычи крупняка, перешел на ловлю спиннингом и довольствовался голавлем и тремя жерешками.

Тапиру принесли третье место окуни, за которыми он охотился все время соревнований. Но Магз обошел его со своей единственной щукой, после поимки которой отправился к профессору Яншевскому залечивать многочисленные порезы на руках. Сможет ли он на следующий день держать спиннинг, было под вопросом. Чемпионом первого тура стал Павел, поймавший тринадцать хороших толстогубых голавлей.

Больше всех его успеху радовался Лёва, поставивший на победу друга кругленькую сумму. Павел в связи с этим особых эмоций не проявлял – подумаешь, обловил пятерых, еще неизвестно, как все сложится в дальнейшем.

Ужин проходил за общим столом, который помощники господина Монокля составили в виде буквы «П» на большой поляне, в центре которой возвышался поросший высокой травой холм. Помимо спортсменов и егерей, здесь было еще немало заинтересованных лиц, начиная от главного устроителя турнира Нешпаева, заканчивая хозяином трактира «Бодрые поползновения» Алексеем Леонидовичем по прозвищу Монокль. Произносились тосты, обильно лилось спиртное, одни веселились, другие были откровенно расстроены результатами тех, на кого делали ставки.

Ночевать предстояло в одноместных палатках, расставленных на той же поляне вокруг холма. Кое-кто, в том числе, ничуть не взбодрившийся во время трапезы Сфагнум, а также Тапир отправились спать сразу после ужина. Большинство же, покинув общий стол, тесными компаниями расселись вокруг разведенных помощниками господина Монокля костров, над пламенем и углями которых в больших котелках варились раки, приправленные укропом и другими специями. К ракам прилагались несколько сортов охлажденного пива – настоящий праздник души. Павел в очередной раз сказал себе, что не напрасно сюда приехал.

Вокруг костра, у которого он сидел, разместились также Лёва, не расстающийся с фотоаппаратом, Магз, с перебинтованными руками, Стамбул, крайне недовольный своим выступлением, Волгарь, успевший хорошенько набраться, все шесть егерей, опекавших сегодня спортсменов, и Нинель, следящая за костром и раками, которые вскоре должны были дойти до кондиции.

– А вы обратили внимание, какой сегодня наш Сфагнум поникший? – обратился ко всем Павел. – Меня однажды тоже черепаха за палец укусила, когда я ее шоколадкой кормил. Или здесь, в заповеднике у них слюна ядовитая? – Он слегка толкнул сидящую с ним плечом к плечу Осоку.

– Насчет ядовитости не знаю, – девушка толкнула его в ответ. – Но местные тортиллы – злые, как собаки.

– Что ж ты своего подопечного от них не уберегла? – спросил Стамбул, которому завтра предстояло быть под опекой Осоки.

– Так он сиганул сразу со старта, как в жопу ужаленный. Словно целью себе поставил, от меня оторваться. Вот и оторвался, придурок.

– Придурок-то он, конечно, придурок, – Павел вновь толкнул Осоку плечом. – Зато прикольный.

– Достал он уже всех своими приколами, – буркнул Лёва.

– А хотите, я вам одну хохму расскажу, которую наш коротко стриженый друг, легенда столичного бильярда, а также легенда рыболовного спорта придумал и воплотил в жизнь?

– Хотим, хотим, – отозвалась Нинель. – Только не тяни резину, а то сейчас раки созреют, и тебе не до разговоров станет.

– Ну, так вот. Хохма называется «Чебуречная на Бухаревой сашне», я об этом даже рассказик написал, и его, кстати, опубликовали.

– Я читал! – покивал расплывшийся в улыбке Мельник.

– А что значит – «Бухарева сашня»? – поинтересовался Прохор.

– Так в шутку называли Сухаревскую башню, что красовалась в Москве на углу Сретенки и проспекта Мира, напротив института Склифосовского. Башню еще в тридцать четвертом году разобрали по приказу Иосифа Виссарионовича, но название места сохранилось. А еще сохранилась чебуречная, в которой до сих пор и чебуреки продают дешевые, «социалистические», и пиво с водкой отпускают.

Короче, в середине прошлого ноября, когда ударил морозец, и на водоемах встал лед, Сфагнум – богатенький Буратино, русский миллионер решил устроить мини-соревнования под названием «Кубок Открытия зимнего сезона». И, оплатив все расходы на проезд и прочее, пригласил к себе в гости: из Питера – господина Пашкевича, то есть, Стасега, главного судью наших соревнований; из Ярославля – некого Двойника, довольно сильного рыболова-зимника; из Нижнего Новгорода – нашего Дмитрия Юрьевича Бокарева, то есть, Волгаря, который сейчас такой отрешенный сидит; ну, и меня – в качестве судьи.