Ольга Макарова - Б.В.Г Страница 26

Тогда, словно его мысли были услышаны, на плечо Дара легла чья-то ладонь. И уже чужое тепло успокоило забывшее ритм сердце и уняло шум. Тем временем вторая ладонь убрала его руку…

Дар открыл глаза и увидел Нефью, которых на коленях сидел рядом… Взгляд тот же пустой и слепой, совсем равнодушный к внешнему миру…

— Ты чуть не погубил себя, малыш, — сказал он. — Таким жаром можно горы двигать и огонь жечь без топлива… Чтобы вылечить этого бедолагу, хватило бы простого тепла.

— А что это за жар такой, Нефью? — спросил Дарий.

— Любовь… Только и всего… — ответил учитель с улыбкой. — Что еще может спалить человека изнутри?.. ненависть, пожалуй… она с любовью одной природы: спалит так же; но ею — только рушить…

…Пушистый человечек, целый и невредимый, сидел на песке и с любопытством разглядывал своих спасителей… будто и не его, разбитого, вынесли на берег волны… будто и не он в глаза смерти смотрел…

…И это на него я пролил кофе… и это с ним я собачился уже лет десять… и это о нем я столько гадостей говорил наедине с сослуживцами!.. позор на мою голову седую, что и говорить… До этого дня босса своего я совсем не знал.

Мартин (а его зовут Мартин) растолкал в стороны моих коллег и отправил их за дверь. А потом — небывалое дело — сел на пол со мной рядом и спросил:

— Влад, что стряслось у тебя такое?

— Сын звонил… — сказал я отрешенно…

— Давно не виделись с ним, да?

— Я раньше и не знал, что он у меня есть…

— А… понятно… — и вдруг хлопнул меня по плечу: — Так это ж здорово! Ты чего убиваешься, дурень?! У тебя сын есть! Это надо отметить!

И действительно пошли отмечать. Из сейфа, содержимое которого раньше оставалось для меня загадкой, Мартин вытащил миниатюрную бутылочку вина. Наверно, очень хорошее (простите, в сортах не разбираюсь). Вкус у него был конфетный, а цвет — сиреневый…

Через несколько минут я поведал Мартину, что вообще что-то на меня в эти две недели решили свалиться все неприятности сразу. И с женой-то поссорился, и книгу-то найти не могу…

«Какую книгу?» — «Галерею миров» — «А автор?» — «Не помню…» — «Вот забавно!.. У меня дочка написала тоже „Галерею миров“, лет десять назад, если не больше.» — «Мартин! Принеси! Бога ради, принеси!..»

Он даже отвечать ничего не стал — просто вынул из того же сейфа пачку прошитых листов формата А4. «Галерея миров». Такой же самиздат, какой когда-то достался мне. Сестра-близняшка моей книги… та же скверная бумага… тот же матричный принтер…

«Ты иди домой, Влад, у тебя день тяжелый был… Иди…»

Вечер… и я читал «Галерею»… и в моей душе волной вставал стометровый цунам… прекрасный и ужасный одновременно…

…Вспомнилась покойная соседка, сказавшая«…ты прям как с войны!..» Вспомнилась и черноглазая девочка с короткой стрижкой… И моя единственная выставка… А потом я начал вспоминать нечто совсем иное — и уже чужой мир сквозил через дыры памяти, уводя меня далеко, в вечную зимнюю ночь…

Глава тридцать третья. Разбег

— …он уходить не хочет, — сказал Дар.

Тот, о ком он говорил, сидел, скрестив ножки, на холодном песке и, похоже, ничуть не мерз.

Нефью потрепал шкурку пушистика и ничего не ответил ученику.

— Ну… его дело, — пожал Дар плечами. — В конце концов, он, похоже, не ребенок, хоть и маленький. Это уже взрослый человек.

— Взрослый… — улыбнулся Нефью. — Ну, это как сказать… Скорее, юноша, примерно как ты.

— Скрррр, — прошелестел человечек.

— Скирр… тебя зовут так? — удивился Дар. — А я Дар. А это — Нефью.

— Дрр, Нэффф…

— Познакомились. Славно. Теперь домой пойдем…

Мих сидел на диване, подобрав под себя ноги. Избитые отцовские ботинки с плетями длинных шнурков стояли на полу. Рядом с Михом, пододвинув кресло, расположилась Рая.

Они разговаривали уже пару часов.

Разговор начал Мих и с тех пор юлил вокруг да около, не решаясь напрямую спросить. И не умея подобрать слова для такого вопроса.

— Я спросить хотел… зачем… ну… мы с Даром вам зачем? Мы ведь не случайно встретились, вы нас искали…

— Верно, искали, — кивнула Рая и замолчала, словно взвешивая, стоит ли говорить. Решила, что стоит… — Есть в мире очень необычные люди, обладающие над ним властью. Только такой, какой они сами не умеют пока что управлять. Наша «Зимняя Веда» называет их Взрывами. Вы, люди, зовете Хранителями. А Хранитель — это кто… это уже не человек, но еще и не бог… Но живет он на земле, как и все обычные люди. И влиять на него можно, как на всех обычных людей. Вот так: кто имеет власть над Хранителем, имеет власть над миром… Что и говорить, я стремилась к этой власти, как когда-то моя мать. Но она поняла, что не в этом счастье, и что смыслом жизни такая глупая мечта быть недостойна… Теперь и я это поняла…

— Так мы с Даром — Хранители? — спросил Мих спокойно и сдержанно.

— Да.

— И что теперь…

— Нефью с самого начала был против моей затеи. Потому и пошел за мной. А теперь я сама от нее отказалась… Что теперь?.. Мы с вами пойдем, куда шли. За край всех карт. За океан.

— Зачем нам туда?

— Не знаю. Но, думаю, важна не цель, а путь. Мы, четверо, придем туда уже совсем другими людьми…

Такой получился разговор. И мрачная тишина, оставшаяся после него кончилась только тогда, когда пришли трое: Дар, Нефью и Скирр…

— Мы выходим завтра утром, — сказал Ив тоном, не терпящим препирательств.

— Остается одна проблема: где теперь их искать, — холодно ответила ему Рон. И вдруг спохватилась, будто вспомнила что-то…

«Они такие же, как я… — говорил Клот, глядя в пустоту. — Если они придут, я почувствую…»

…Клот мыл посуду. Как образцовая домохозяйка… Благодаря ему, жена Светозара вообще редко брала в руки метлу или тряпку: все чаще играла с детьми, будто и сама была беспечной девчушкой. О чем ей беспокоиться? Клот уберется в доме, и приготовит, и постирает… о чем?..

Гостей встретил Светозар и… весьма удивился, что говорить они пришли с Клотом…

— Ты поможешь нам найти наших мальчишек? — спросила его Рон.

— Конечно, — улыбнулся Наблюдатель. — Дядя Светозар, я уеду ненадолго, — сказал он. И Светозар, правитель Храма, понял, что возразить просто не может… не может — воли не хватает… будто стоит перед ним не дурачок приемный племянник, а как минимум, воскресший Багдад…

— …он похож на лемура, — сказал Мих, с любопытством разглядывая Скирра. Тот, от избытка впечатлений, давно спал без задних ног, умудрившись развалиться на весь диван.