Виталий Забирко - Вариант Пата Страница 26

Крон посмотрел на бумагу. Это была грамота вольноотпущенника, написанная его рукой (синтезатор копировал один к одному на молекулярном уровне), и не хватало только его подписи.

— У тебя что — словесный понос?

— Фи, сенатор! — сморщил нос Бортник, но свои излияния прекратил.

Крон, макнув стило в чернила, расписался.

— Да здравствует свобода! — провозгласил Бортник.

— Куда теперь? — Крон помахал грамотой. — Назад?

Весёлость сошла с лица Бортника.

— Нет. В Паралузию.

Крон насторожился.

— Там что — так серьёзно?

Бортник покосился на Ниркона и Шекро и кивнул на двери. Они вышли на крыльцо.

— Да, серьёзно. Все наши начинания в Паралузии пошли прахом. Какая-то свара возникла между древорубами и бежавшими к ним рабами. Старое ядро древорубов откололось и ушло в сопредельную область варваров. С ними ушёл и наш наблюдатель, и теперь мы имеем весьма смутное представление, что делается под горой Стигн. Знаем только, что их там уже что-то около пятидесяти тысяч, настроены они весьма воинственно по отношению к Пату, и у них объявился предводитель — некто Атран.

Крон поймал на себе внимательный взгляд Бортника.

— Твой?

Он пожал плечами.

— Вполне возможно. Хотя в Загорье, откуда он родом, это одно из самых распространённых имён.

— Что ж, узнаю на месте, — сказал Бортник. — Хотя, наверное, это и не существенно.

Он вздохнул.

— Давай прощаться.

— Ты уходишь прямо сейчас?

— Время не ждёт. Хорошо бы коня… Но тогда мне вряд ли поверят, что я вольноотпущенник.

— А как же новая туника, сандалии?

— Э! За декаду пешего перехода от их новизны останется одно светлое воспоминание.

— Тебя проводить? — предложил Крон.

— Зачем? Не стоит.

Бортник посмотрел в сторону города.

— «Продажный город, — неожиданно процитировал он, — обречённый на скорую гибель, если только найдёт себе покупателя!»

Крон недоумённо посмотрел на него.

— Так сказал когда-то Гай Саллюстий Крисп о Древнем Риме, — пояснил Бортник. — Не знаю, как насчёт покупателя для Пата, но вполне возможно, что его могильщик стоит сейчас под горой Стигн…

Они помолчали, затем Бортник, махнув рукой на север, спросил:

— Туборова дорога в той стороне?

— Да.

— Что ж, тогда прощай. Счастливо тебе.

Они крепко пожали друг другу руки, и Бортник, сбежав с крыльца, зашагал в сторону Туборовой дороги напрямик через кусты чигарника.

Глава шестая

После утренней прогулки по парку сенатор подошёл к вилле со стороны людской. Чтобы не обходить виллу, он решил пройти к себе через служебные помещения и направился к толпному входу. Во дворе управитель уныло наблюдал, как двое рабов набирают в бурдюки воду из огромного кувшина и носят её на кухню. Увидев сенатора, управитель прикрикнул на рабов, они оставили своё занятие, и все трое приветствовали господина. Крон молча кивнул управителю и прошёл мимо.

На кухне стряпух разделывал ушастого баруна; над очагом в большом чане кипела похлёбка для прислуги и рабов, разнося пряный мясной запах по комнатам людской; в углу мальчишка-подкухарок вымешивал тесто на лепёшки. В одной из комнат свободные от службы стражники азартно резались костяными фишками в баш-на-баш — при появлении сенатора они вскочили, но Крон только махнул рукой и пошёл дальше. Он уже собирался подняться по лестнице в свои апартаменты, как из каморки Калеции услышал свистящий шёпот.

Крон удивлённо остановился перед завесью, узнав голос писца. Что нужно писцу от Калеции? В недоумении он прислушался.

— …Я не советую тебе ерепениться, — говорил писец. — Если я донесу претору, что Атран, предводитель восставших, — это твой Атран, то тебе несдобровать…

— Нет, — еле слышно прошептала Калеция.

— Не нет, а да. Тебя схватят и будут пытать, терзая твоё тело, такое бархатистое и нежное, пока оно не покроется струпьями…

— Нет…

— …И если тебе всё же повезёт остаться в живых, ты выйдешь из застенка обезображенной калекой, — с изуверской ласковостью продолжал писец, — и Атран даже не посмотрит на тебя…

У Крона невольно сжались кулаки.

— Но это ещё не всё. Когда тебя схватят, Сенат предложит Атрану сдаться в обмен на твою жизнь. И его приведут в Пат, закованным в цепи, и казнят на жертвенной плахе…

Писец замолчал, очевидно, наслаждаясь эффектом своих слов.

— Так что, мне идти к претору и рассказывать, кто такой Атран и кем он тебе приходится?! — угрожающе прошипел он.

Опять за завесью воцарилось молчание, прерываемое только недовольным сопением писца.

— Так я иду, — наконец проговорил он и зашаркал сандалиями к выходу.

«Иди, иди сюда», — подумал Крон, готовясь к встрече.

— Стойте! — остановил писца дрожащий голос Калеции. — Я… Я согласна…

— Вот так бы и давно, девочка! — В голосе писца послышалось торжество, звук его шагов стал удаляться от Крона. — Раздевайся.

— Вы… вы хотите сейчас? — плачущим шёпотом спросила Калеция.

— А что время тянуть? — возбуждённо хихикнул старик. — Давай, девочка, ведь ты уже решилась!

Донёсся неуверенный шелест снимаемых одежд, затем хриплый шепот старика:

— А ты хороша…

Крона затрясло от бешенства. Он поднял руку, смял завесь и сорвал её с дверного проёма.

Калеция ойкнула. Она стояла нагая, чуть откинувшись назад, с невыразимой мукой на лице, а перед ней, держась руками за её талию, плотоядно ухмылялся старик.

Волоча за собой завесь, Крон подошёл к ним. Он протянул руку к писцу и с удивлением обнаружил накрутившуюся на кулак ткань. Крон отшвырнул завесь в сторону, молча взял писца за грудки и легко поднял его над землёй. Лицо старика посерело, затем покраснело — ворот туники сдавил ему горло. Всё так же молча Крон понёс конвульсивно дергающегося писца из каморки через анфилады комнат людской. Выйдя из виллы, он хотел швырнуть писца по ступеням вниз, но в это время ветхая туника не выдержала, и полузадохнувшийся старик шлёпнулся на четвереньки у его ног.

Выбежавшая прислуга смотрела на них во все глаза. Старик тяжело, с надрывом дышал, ловя посиневшими губами воздух.

— Если этот человек… — Крон споткнулся на слове и замотал головой. — Если это животное покажется в окрестностях моей виллы, проговорил он, глядя мимо прислуги, стражников и рабов в сторону парка, убейте его! За его смерть буду отвечать я. А тому, кто это сделает, я заплачу за его смерть столько же, сколько Сенат потребует с меня за его жизнь!

Он толкнул писца ногой. Ещё не отдышавшийся старик скатился по ступеням и, прихрамывая, припустил по аллее прочь. Крон повернулся и быстро пошёл назад.