Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба Страница 27

— Прощай, Финлей, — тихонько промолвила она, обращаясь к закрытой каменной двери склепа. — Упокойся с миром, любовь моя. Спи спокойно, пока я не присоединюсь к тебе.

Ее скромная квартира находилась в новом районе города. Могло показаться, что там тесновато, но много ли надо одинокой женщине. Она приложила ладонь к считывающему устройству, открыла дверь и устало вошла. Дверь за ней затворилась, свет зажегся, а экран видеосвязи на боковом столике сообщил обычным гнусавым голосом, что никаких сообщений для нее не поступало. Некоторое время Евангелина неподвижно стояла в прихожей. Дождевая вода стекала с ее плаща прямо на ковер. Руки и ноги налились свинцом. Она с усилием держала голову. Ощущение было такое, будто стоит ей лечь, и она проспит неделю. В последнее время Евангелина и так спала слишком много: это был способ хоть как-то забыться. Между тем завтра ей предстояло участвовать в собрании подполья: тянуть с этим было уже нельзя. Машинально она сняла плащ, повесила его на крючок и вдруг поняла, что находится в квартире не одна.

В дальнем углу комнаты, куда не падал свет, вырисовывалась неподвижная человеческая фигура. Сердце Евангелины екнуло, и она неожиданно очнулась от своего полузабытья. Гадать, кто из врагов добрался до нее, не имело смысла. Их было слишком много. Проблема была в другом: коль скоро кому-то удалось обмануть системы безопасности, значит, этот кто-то — профессионал. А у Евангелины не было при себе оружия. Она решила, что уж на похоронах-то оно не понадобится. Глупо, конечно. Враги, которых она нажила, едва ли собирались принимать во внимание печальные события.

Евангелина все еще осматривалась по сторонам в поисках возможного оружия, когда человек неожиданно шагнул на свет. И у нее подкосились ноги.

— Привет, Эви, — с улыбкой промолвил Финлей Кэмпбелл. — Тебе обязательно надо позаботиться о своих замках. Сюда и ребенок заберется.

Евангелина потянулась к нему, но остановилась.

— Кто ты? — хрипло спросила она. — Призрак? Не можешь простить меня за то, что я послала тебя на смерть? Или какой-то экстрасенс, укрывшийся за ментальной маской? А может быть, ты клон, изготовленный заранее, на случай смерти оригинала? Но нет. Похоже, я просто сошла с ума и теперь вижу только то, что хочу видеть.

— Ничего из вышесказанного, — промолвил Финлей. — Это я, Эви. Мне удалось выбраться из Башни Шреков целым и невредимым, разве что подкоптившись. Но мне подумалось, что после убийства Грегора разумнее всего залечь на дно. Связаться с тобой я не мог. Мало ли кто мог нас подслушать. Пришлось затаиться, а когда я услышал о своей кончине, то решил, что это самый удачный выход для всех. Думаю, пора мне обзавестись новым лицом, новым именем и новой личностью. Зажить новой жизнью. С тобой, Эви. Конечно, с моей стороны было жестоко заставить тебя считать меня умершим, но для нас обоих так было лучше. Скажи, что прощаешь меня, Эви.

— Конечно, я прощаю тебя, — вздохнула Евангелина. — Я же всегда тебя прощала, разве нет?

И они обнялись, да так крепко, что у обоих перехватило дыхание. Только теперь, когда она прижалась к груди своего нежданно воскресшего возлюбленного, по ее щекам потекли слезы.

Совсем недавно они расстались, вдрызг рассорившись, думая, что никогда больше не встретятся, но стоило им снова оказаться вместе, как любовь разгорелась в них со столь неистовой силой, что им трудно стало дышать. Чувствуя необходимость успокоиться, Финлей отступил на шаг, не отпуская рук Евангелины, и огляделся.

— Должен сказать, Эви, что от одного вида твоего нового жилища меня мутит: такое впечатление, будто интерьерным дизайном тут и не пахло. А что случилось с двумя твоими приятелями, Пенни де Карло и профессором Уоксом?

— Они в главной клинике, дожидаются, пока их клонированные тела стабилизируются настолько, чтобы можно было пересадить обратно их головы... Но что все это, черт возьми, значит? Как ты ухитрился выбраться из Башни Шреков живым? И что произошло между тобой и моим отцом?

— Я убил его, — с невозмутимым спокойствием ответил Финлей. — Прикончил за все, что он сделал с тобой. Но прикончил не сразу, а заставил помучиться, как мучилась ты. Думаю, что когда его наконец поглотило адское пламя, он почувствовал некоторое облегчение. Там, кстати, находился и Валентин Вульф. Я стрелял в него.

— Не тяни, Вульф мертв? — спросила Евангелина.

— К сожалению, не поручусь за это. Мне трудно понять, как можно уцелеть после прямого попадания из дисраптера. Покончив с Грегором, я с удивлением обнаружил, что тело Валентина куда-то делось. Я бросился его искать и наткнулся на замаскированную панель, за ней был потайной ход, которым этот мерзавец, возможно, и ускользнул. Надо думать, Грегор приготовил этот путь для себя на случай опасности, но воспользовался им другой негодяй. Этим путем и я спустился вниз, потом напялил доспехи погибшего стражника. Когда уцелевшие охранники стали удирать из горевшей Башни, я смешался с ними. Их никто не проверял, так что уйти оказалось проще простого. С тех пор мне приходится скрываться.

Евангелина выпустила его руки и отступила.

— А мы сегодня тебя похоронили. Как положено. Поместили пустой гроб с твоим именем в ваш фамильный склеп.

— Знаю, — сказал Финлей. — Я наблюдал. С безопасного расстояния. Похороны так себе, не слишком пышные, и народу собралось маловато. Как мило, что заявился Роберт: мы с ним терпеть не могли друг друга. И Адди с детишками... у них, должно быть, все в порядке. Как я слышал, Адди здорово разбирается в акциях и паях.

— Выходит, официально ты мертв. Ну, и что дальше? Хочешь полностью порвать с прошлым и начать совершенно новую жизнь?

— Конечно. В конце концов, мне не впервой. Финлей Кэмпбелл пожил свое, и с этим покончено. Пора двигаться дальше. При той неразберихе, которая последнее время царит в централизованных архивах, обзавестись новой личностью проще простого. Уйма народу делает это по всевозможным причинам. И, между прочим, если Финлей Кэмпбелл, в силу ряда обстоятельств, не мог на тебе жениться, то его проблемы никак не будут распространяться на того малого, которым стану я. Мы наконец-то сможем быть вместе.

Они вновь обнялись. Евангелина уткнулась лицом в его грудь.

— А ты не будешь скучать по своей прежней жизни? — спросила она, помолчав.

— По правде говоря, нет. По-настоящему я не был ни Финлеем Кэмпбеллом, ни Железным гладиатором. И в том, и в другом проявлялась лишь часть моего «я». Все это осталось в прошлом. К тому же люди так и не оценили того, что Финлей Кэмпбелл сделал для них во время восстания. Не то что Джулиан с его голографическим шоу.

— Он мертв, ты знаешь?