Сборник - Фантастика 2000 Страница 27

Выбрав подходящее место, Ник вынес несколько зародышей, разложил их на положенное расстояние друг от друга и вскрыл пакет с активаторами. В первую очередь надо вырастить коттедж - наполовину жилье, наполовину лабораторию - энергетическую станцию и вездеход. Коттедж - семь зародышей, станция - три, вездеход - один. Они лежали прямо на траве Селентины - невзрачные округлые яйца размером со страусиные.

Ник хмыкнул. Именно за такие моменты он безумно любил эмбриомеханику.

С хрустом сломалась печать на первом активаторе; из недр продолговатого темного стержня исторгся предварительный импульс и под пальцами запульсировала упругая кнопка.

– Расти! - скомандовал Ник и нажал ее. Кнопка мягко ушла в глубину стержня и зафиксировалась.

Яйца лежали точно так же, как и до этого, но Ник знал, что внутри пробудилась сложнейшая программа. Конкретно сейчас, в данную минуту, идет перекрестное тестирование. Наличие опознанной программы роста, наличие сырья, наличие дополнительных зародышей в пределах обозначенной досягаемости, наличие сервомодулей на контроле, наличие…

– Расти!

Похожая в целом, но отличная в мелочах программа запустилась в базовом зародыше энергостанции.

– Расти!

Единственный зародыш, которому предстояло вырасти в вездеход, Ник положил ближе к боту.

– Ну-с! Поброжу, пожалуй, - довольно потирая руки и держа пакет с активаторами под мышкой, он зашагал к боту, предвкушая, как сейчас возьмет винтовку и отправится в лес Селентины, пока еще незнакомый и полный безобидных загадок.

Первый зародыш проклюнулся спустя полчаса, но Ник этого не видел - он был в лесу.

Когда Ник вернулся, вездеход уже вырос, станция затягивала двухскатную кровлю силикоидной пленкой под венскую черепицу, а коттедж гнал внешние стены. Станция, похоже, оживет под вечер, жилье же будет готово только завтра. Ник вздохнул: придется пару ночей провести в кабине посадочного бота. Не катастрофа, конечно, но кто же не тянется к комфорту?

Он бросил на траву тушу убитой косули. Косуля как косуля - только мех с зеленоватым отливом, да рожки иной формы, чем у земных косуль. Даже повадки те же, Ник замучился подбираться к пасущейся добыче, ветер все время менялся, а обоняние у зверушек будь здоров… Впрочем, интеллект все равно победил инстинкты.

Собственно, именно поэтому Ник прилетел на звездолете и охотился на никогда не покидавшую свой лес косулю, а не наоборот. “Хищник всегда побеждает”, - подумал Ник, но тут же вспомнил, что человек, строго говоря, не хищник, человек всеяден. “Тем более, - подумал он, - узкая специализация - враг разума. Побеждает тот, кто умеет приспосабливаться”.

Сноровисто разделывая тушку, Ник насвистывал какой-то варварский мотивчик; руки его по локоть испачкались в крови, а перед этим он основательно извозился в траве, скрадывая добычу.

– Я являю собой образ кровожадного захватчика. - Ник ухмыльнулся. - Видела б меня сейчас Светка…

Требуху Ник отнес в сторону и закопал поглубже, мясо поставил замачиваться в холодильник, а шкурку растянул в кондише сушиться. Взял допотопный топорик вместо обычного лазера и, продолжая насвистывать, отправился за дровами.

– Да, - глубокомысленно сказал он кривому деревцу, отчего-то засохшему на корню. - Никогда травоядным не стать разумными. Разум - удел охотников.

Топорик взметнулся и пал. Сухая древесина брызнула желтоватыми щепочками, а отчетливое тюканье разнеслось далеко окрест.

Срубив дерево, Ник поволок его к боту.

– Все, граждане. - Он на секунду повернулся к лесу. - На Селентину пришли люди. Покоя больше не будет, и не надейтесь, И поволок дрова дальше.

Вездеход уже завершил рост, до вечера вполне можно успеть его оттестировать. Маслянисто поблескивающий металлокерам был теплым и шершавым на ощупь. В салоне пахло хвоей и свежей пластмассой. Ник пошевелил ноздрями, втягивая воздух.

– Вот он, запах цивилизации, - патетически воздел руки и плюхнулся в кресло перед пультом. Притянул клавиатуру и запустил реактор. Вездеход ожил. Ник даже не сомневался, что машина в полнейшем порядке. Вот если бы яйцо росло до утра, сожрало бы пару кубов почвы, а вездеход пах серой, тогда бы Ник погонял его как следует и скорее всего свернул бы в сырьевой зародыш, активировав предварительно новый. Чем быстрее вырастало его детище, тем больше уверенности в полном детища здравии. Закон эмбриомеханики.

Когда начало темнеть, Ник развел костер. Иссохшие дрова сгорали, превращаясь в жарко тлеющие угли. Близилась ночь, первая ночь на Селентине, и Ник хотел, чтобы она надолго запомнилась.

Потом он деловито вертел над жаром шампуры и поливал шашлык вином; угли сердито шипели. Ветер упруго шумел в кронах супердеревьев, звук доносился откуда-то высоко сверху, из самого поднебесья, и это было очень непривычно. У земли ветра совсем не чувствовалось, наверное, ему трудно было сюда спуститься с высот. Еще доносился многоголосый стрекот. Ник вдруг подумал, что на деревьях такого размера и цикады должны обитать соответствующие. С человека величиной. Или даже больше.

– Эге-гей, насекомые! - заорал он озорно. - Это я, Никита Капранов, хомо сапиенс сапиенс, Земля! Встречайте!

Цикады скворчали как и раньше - до пришельца из другого мира им совершенно не было дела.

От мяса на шампурах растекался умопомрачительный запах. Ник выпил еще вина и уселся в любимое плетеное кресло, которое всюду возил с собой, на каждый проект. Оно повидало уже шесть миров, ныне активно заселяемых. Селентина стала седьмым.

Первый вечер под этим небом вполне получился. Ник с удовольствием поел пряного шашлыка, пропахшего дымом, выпил две бутылки “Хванчкары” и, довольный, завалился спать в грузовом отсеке бота. Можно было устроиться и в вездеходе, но Ник не любил упираться ногами в гулкий плексовый колпак - а во всю длину на сиденье он не помещался.

Утром Ник бодро попрыгал у бота на травке, отжался раз пятьдесят, опрокинул на себя с полведра холодной воды и, мурлыкая, словно объевшийся сметаной котище, пошел смотреть на станцию и почти готовый коттедж. Станция выросла целиком; на коричневой, под бук, стене присохла валлоидная пленка со сморщенным активатором.

– Лентяища, - любовно проворчал Ник, - не могла эти двести граммов куда-нибудь пристроить?

И подумал: “Нужно будет проверить программу роста энергостанции. Неужели там нет органов с валлоидными вкраплениями? Обычно зародыши съедают все сырье вокруг себя, даже собственную оболочку. Потому что из камней и чернозема те же валлоидные цепочки еще нужно синтезировать, а тут уже готовые под боком, бери и втискивай куда нужно…” Внутри станции пахло озоном и той же, что и в вездеходе, пластмассой. Ник пнул дверь и вошел в пультовую. Ряд экранов слепо таращился на него.