Александр Ломм - Исполин над бездной. Фантастическая роман Страница 27

Закончив все приготовления, профессор Нотгорн приказал Шорднэму лечь на стол лицом вниз.

— Раздеваться не нужно? — взволнованно спросил Рэстис.

Профессор лишь отрицательно покачал головой.

Бородач взгромоздился на стол и лег, как было приказано. Профессор закрепил на его голове каску. Потом он обнажил его левую руку и сделал укол одним из заранее приготовленных шприцев. Шорднэм даже не вздрогнул. После этого профессор нажал на приборе кнопку и поспешно улегся на другой стол, закрепив у себя на голове вторую каску. Укол самому себе он сделал уже лежа. Через минуту его рука, сжимавшая шприц, безжизненно повисла. Шприц из нее выпал и воткнулся иглой в пол…

Тем временем где-то внутри прибора зародилось и начало постепенно нарастать спокойное равномерное гудение. Прошло минут пять. Внезапно в ментрансе что-то хрустнуло, и в тот же миг вспыхнула красная контрольная лампочка.

Тонкие серебристые трубки дрогнули и выпрямились. Мерное гудение внутри прибора перешло в резкий свист, который продолжался долго, минут пятнадцать. Потом красный свет погас, в приборе снова хрустнуло, и свист перешел в прежнее мягкое гудение.

Две неподвижные фигуры — громоздкая в синем халате и худая, длинная в белом — лежали в одинаковых касках лицом вниз и не подавали ни малейших признаков жизни. Сумерки за окном медленно сгущались. Прошло полчаса, а может быть, и больше. Во всяком случае у аба совсем затекли ноги от неудобного сидения на карнизе. Но он не хотел покидать своего наблюдательного поста и, как зачарованный, смотрел на жуткую сцену, разыгравшуюся в светлой лаборатории.

Наконец один из лежавших пошевелился. Кто же это? Ну конечно, Рэстис Шорднэм! Он моложе, его организм крепче. Вот он вздохнул полной грудью и открыл глаза. Яркий свет на мгновение ослепил его, но он быстро оправился и осторожно приподнялся. Усевшись на столе, он нашарил застежки шлема и снял его с головы. Лицо его искривилось от боли, с губ сорвался хриплый стон. Но все же он нашел в себе силы слезть со стола и нажать кнопку ментранса. Гудение в приборе прекратилось, наступила полная тишина.

Болезненно морщась, Рэстис Шорднэм направился к одному из белых шкафов. Выдвинув ящик, он уверенной рукой извлек из него коробочку и вытряс себе на ладонь две таблетки. Подойдя к рабочему столу профессора, он налил из графина воды в стакан и принял лекарство. Потом он сел за стол и уронил на руки свою черную лохматую голову.

— Спокойно, друг мой, спокойно… — пробормотал он и замер…

Длинное тело профессора Нотгорна, вытянутое, безжизненное, все еще лежало на столе с каской на голове. А Рэстис, казалось, совсем уснул за столом. Прошло еще несколько томительных минут. Наконец Шорднэм поднялся. Васильковые глаза его, до этого мутные и усталые, теперь прояснились и заблестели, черты лица разгладились, затвердели. Это был снова прежний Рэ Шкипер — самоуверенный, спокойный здоровяк.

Твердой и легкой походкой подошел он к профессору Нотгорну и ловко снял с него каску. Смотав шнуры и трубки, он убрал прибор в один из шкафов. После этого он занялся самим профессором. Бесцеремонно перевернув его на спину, он с минуту всматривался в его мертвенно бледное, мумиеобразное лицо, приподнимая веки глаз. Затем он схватил руку профессора, очевидно с намерением пощупать пульс. Лохматые брови его при этом насупились, по лицу скользнула тень тревоги.

— Не время еще, не время! Держись, Рэстис Шорднэм! — сказал он, да так громко, что сам вздрогнул от неожиданно сильных звуков своего голоса.

После этого, подхватив старика на руки, словно маленького ребенка, бородатый гигант понес его прочь из лаборатории…

Только теперь аб понял, что операция удалась, что в тело Рэстиса Шорднэма переселилась душа профессора Нотгорна. Ждать было больше нечего. Горько вздохнув, аб Бернад спустился с карниза и в совершенно подавленном состоянии поплелся в свой чулан…

Теплый майский вечер заключил профессора Нотгорна в свои душистые объятия. Все вокруг казалось полным колдовского значения и непреодолимого очарования. Он ощущал в себе такую полноту крепкой, несокрушимой жизни, что ему хотелось петь и кричать от восторга.

Жадно набрав полную грудь воздуха, он заставил себя идти по переулку к центру города. И тотчас же нашел огромное удовольствие в быстрых и легких движениях своего нового, непривычно большого и мускулистого, но при этом такого гибкого и послушного тела. И это удовольствие казалось никогда прежде не испытанным, новым и радостным. Ноги сами несли его вперед, даже не ощущая тяжести окованных ботинок, и профессору казалось, что он не идет, а мчится по воздуху.

В переулке было темно. Лишь кое-где светились окна. Почуяв чужого, лениво забрехали собаки. И все было приятно профессору Нотгорну: и лай собак, и темный переулок, и усыпанное звездами небо. Вскоре быстрые ноги вынесли его на улицу с душистой аллеей черешен, а потом и на площадь, скудно освещенную фонарями.

На площади было еще довольно людно. Под сумрачными лоджиями гуляла парочками молодежь. В двух-трех ресторанах еще горел свет. Из распахнутых настежь дверей и окон доносилось звяканье стеклянных кружек, звуки музыки и возбужденные голоса подвыпивших ланкских обывателей.

На профессора никто не обратил внимания. В своем новом обличье он был совершенно чужим в этом городе. Громко цокая подковами ботинок по брусчатке, он наискось пересек площадь и приблизился к темной громаде храма бога единого. Вокруг не было ни души.

— Ушла! Не дождалась! — вполголоса проговорил Нотгорн, и в сердце его шевельнулось горькое разочарование. Уже ни на что не надеясь, он стал медленно двигаться от колонны к колонне в полумраке высокого портала.

Перед входом в храм он остановился. Никого. Вдруг ему послышалось, будто сверху донесся всхлипывающий вздох. Он легко взбежал по ступеням к самым железным дверям храма и там, в углу, скорее почувствовал, чем увидел, силуэт сидящей женщины. Она прикорнула прямо на каменных плитах и тихонько плакала.

— Арса! — ласково окликнул ее профессор, но девушка не отозвалась.

Шагнув ближе, профессор наклонился над ней и коснулся рукой ее мягких волос.

— Арса, это ты?

— Да, да, это я! — она тряхнула головой, стараясь сбросить ласкающую руку. Голос ее прерывался от рыданий. — Где ты был, Рэстис?! Я жду тебя тут уже целых два часа!.. Никогда не думала, что ты такой бессердечный!.. Ты еще хуже Материона!..

— Что ты говоришь, Арса? Кто такой Материон?… — озадаченно спросил профессор.

Арса вскочила, как разжавшаяся стальная пружина.