Анатолий Радов - Холодная кровь [СИ] Страница 27

— Так-так, — проговорил он, словно вернувшийся после долгого отсутствия хозяин жилища, и заметивший с самого порога нешуточные изменения. — Хм, а чего мы такие разочарованные? Помнится, кто-то на костре жалел, что это тело так и не познало любви. Между прочим, я сейчас слово в слово процитировал.

— Здравствуй, голос, — ответила Дара шёпотом. Несмотря на его бессердечный сарказм, она была рада ему, потому что теперь можно было забыться в беседе с этой непонятной частью себя, которая умела говорить.

Она и беседовала, отвечая голосу шёпотом, и не заметила, как погрузилась в бездонный, как сама Вселенная сон.

Утро разбудило далёким раскатом грома, а может и выстрелами из чего-то крупнокалиберного. Она поднялась и прислушалась, усевшись на краю скамьи. Но звук больше не повторялся, а за дверью послышались гулкие шаги. Потом всё тот же засов, двое охранников быстрым шагом повели её по коридору, на улице она жадно втянула свежий сыроватый воздух и запрокинула голову. Это был гром. То, что разбудило её, было громом. Небо полностью затянуто одной большой свинцовой тучей, висящей очень низко. И ещё белесые лохматые облачка, которые были ещё ближе к земле и быстро двигались, отчего казалось, что это и не туча, а какая-то огромная шевелящаяся амёба.

Её потащили дальше, не дав насладиться пугающим и завораживающим зрелищем. У гарнизонных ворот остановились и прождали несколько минут. Наконец, за бетонным забором послышался шум двигателей, и из ворот выскочила бронированная машина. Следом за ней появился грузовик со стальной будкой, который замер прямо напротив них. В будке открылась дверь, и Дару, схватив за цепочку наручников, стали суетливо запихивать внутрь, нисколько не заботясь о том, больно ей или нет. Охранник внутри будки открыл решётчатую дверь одной из камер, её завели, сняли наручники, и пристегнули к наручникам той забитой хрупкой девушки, которую она уже знала по вчерашнему визиту в камеру. Слава богу, её не додумались посадить вместе с щербатой.

Дара подняла голову и посмотрела сквозь решётку, находившуюся в полуметре от лица. Щербатая и пожилая были во второй камере. Заметив её взгляд, щербатая подняла непристёгнутую к соседке руку и провела пальцем по горлу, оскалившись при этом, словно гиена. Но на Дару ни её жест, ни её животный оскал не произвели ни малейшего впечатления. Она только устало усмехнулась, и как и её забитая соседка, уставилась в стальной пол.

13

Стук в дверь был похож на близкий раскат грома, там мне показалось спросонья, и я, дёрнувшись, резко подорвался с кровати. За окном было серо и размыто. Раннее холодное утро, просочившееся сквозь стекло и сквозь щели в дверной коробке, несмотря на трубы отопления, наполнили комнату какой-то густой прохладой. Вернее, чувствовалось всё не как прохлада, а как нечто дискомфортное, словно тебя окутали ватой, и эта вата каким-то немыслимым образом сковывала движения. Ну что ж, придётся подзавестись.

Я вскочил и принялся размахивать конечностями, а в комнату, не дожидаясь приглашения, вошёл Хлох. На каждом плече у него висело по винтарю, один из которых был моим.

— Сбегал в оружейку, чтоб время зря не тратить, — сказал он, заметив мой взгляд. Без особого интереса посмотрев на мои сумасшедшие дрыганья, он плюхнулся на стул и зевнул.

— Время ещё терпит? — спросил я, закончив с заводкой.

— Ребята уже возле боксов. Сейчас «Ящеров» выгонят, прогреют маленько и рванём. На, держи.

Хлох протянул мне маленькую баночку, которую я сначала и не заметил в его огромной ручище.

— Не, — я покрутил головой. — Я вон и вчерашние не тронул.

Кивнув в сторону столика, где стояли непочатые банки «Хорса», я схватил со спинки стула куртку и принялся торопливо надевать её.

— Это энергетик, — хохотнул Хлох. — Кровь разгоняет, но голову не дурманит. Не алкоголь, в общем.

— А-а, — протянул я, застегнув липучки на куртке, и едва успел поймать подброшенную навесом банку. Покрутив её, ограничился прочтением названия, отогнул за колечко крышку и выпил всё залпом, что было несложно. Баночка вмещала в себя всего около сотни грамм воняющей лекарствами жидкости.

Перекривившись от мерзкого горького вкуса, я поставил пустую банку на стол и взял протянутый винтарь.

— Ну что? Посидим?

Я кивнул, сообразив, что за традиция, даже не удивившись её схожести с нашей. Ведь объяснение этому весьма простое. Перед серьёзным делом нужно сосредоточиться, взять себя полностью в руки, а что может быть для этого лучше, чем сесть и помолчать несколько секунд?

— Рванули, — бросил Хлох, когда дань традиции была отдана, и резко поднялся со стула. Мы вышли из комнаты, я захлопнул дверь и оглядел небо. Белого молочного цвета, какое-то безжизненное. Хлох шумно потянул воздух и недовольно цокнул языком.

— Дождь будет, — выдал он и зашагал в сторону техпарка. Я молча поспешил следом, снова погружаясь в неприятные размышления, от которых вчера еле избавился, ускользнув от них в царство Морфея. — Ну ничего. Ребята укомплектовали технику старенькими термобронами, так что всё нормально.

Пока мы дошли, из боксов уже выехали две бронмашины, и в них стали загружаться бойцы, стоявшие группкой тут же возле стальной стенки небольшого ангара. Быстро обменявшись приветственными кивками с теми, кто бросал на меня взгляд, я согнувшись нырнул внутрь, протиснулся влево, и развернувшись, устроился в стальном креслице. Судя по всему, пластик у них ещё не изобрели, подумал я, заёрзав на неудобном и жёстком седалище. Ехать на броне в этот раз я не решился, опасаясь просто-напросто вырубиться от утреннего холода. Да и судя по всему, никто на ней ехать и не собирался. Хлох уселся рядом, а в проёме аппарели послышался громкий знакомый голос.

— Скажи Хлехагу, чтоб КСП паханул следом за нами. Мы через неё напрямик рванём и дальше пойдём лесом.

— Слушаюсь, старший хал, — прозвучал ответ и в «Ящера» забрался Хиех.

— Доброе утро, ребята, — проговорил он с улыбкой, увидев нас. — Ну что, готовы повеселиться?

— Всегда, — бодро ответил Хлох, а Хиех извернувшись, потянул за собой нижнюю створку. Потом со стуком захлопнулась верхняя, и Хиех постучал по стальной перегородке. — Давай, жми! — крикнул он при этом, и его голос в замкнутом пространстве гулко ударил по перепонкам. Движок тут же взревел, машина дёрнулась, отчего мы дружно качнулись в сторону «кормы», а потом обратно, и рванула с места.

Погружаясь в монотонный рык двигателя, я вновь стал размышлять о том, что мне придётся убивать. Вчера я так и не смог определиться — кто я теперь? Что главнее сейчас для моей сути — разум или тело? Этот вопрос терзал меня весь час, пока мы двигались к месту, где, судя по словам Хиеха, нас ожидало всего лишь веселье. Для них — может быть, а вот для меня всё не так просто и однозначно. Увлёкшись самокопанием, я успел несколько раз пожалеть о том, что согласился принимать участие в этой вылазке, но с другой стороны — разве был выбор? Разве я мог ответить отказом Хлоху?