Бен Бова - Орион (Орион - 1) Страница 27

Я продолжал колебаться. Разумеется, у меня не было и не могло быть никакого послания Угэдэю. Я просто изобрел этот предлог и назвал себя послом, чтобы спасти свою жизнь. Субудай бросил на меня надменный взгляд. В его голосе зазвучали железные нотки:

- Всю свою жизнь я провел на службе Великого хана Угэдэя и его отца, Великого Потрясателя Вселенной, чье имя чтут все монголы. Оба они доверяют мне, и я ни разу не обманул их доверия.

Намек был совершенно ясен. Если сам Чингисхан доверял Субудаю, как я осмеливался сомневаться?

- Хорошо, я скажу, - произнес я медленно, тщательно обдумывая каждое слово. - Я пришел в эту землю, чтобы предупредить Великого хана о происках дьявола, способных уничтожить его самого и всю империю монголов.

Темные глаза Субудая впились в мое лицо, точно пытаясь проникнуть мне в душу.

- Кого ты называешь дьяволом? - уточнил он.

- Существует человек, не похожий ни на одного другого известного мне. Темноволосый и темнокожий, с глазами, горящими ненавистью.

- Ариман, - уверенно произнес Субудай.

- Вы знаете его? - переспросил я, чувствуя, что у меня внезапно пересохло в горле.

- Еще бы! Это он предсказал нашу победу над войсками Джелал-ад-Дина [старший опальный сын последнего шаха Хорезма Мухамеда, долго и успешно сражавшийся против войск Чингисхана] и обещал Хулагу, что он покорит Багдад и навсегда уничтожит власть халифа.

На мгновение я закрыл глаза, пытаясь припомнить известные мне истории о Гарун-аль-Рашиде, знаменитом герое сказок "Тысячи и одной ночи", и славном городе Багдаде. Насколько я помнил, его великое царство было сметено волной монгольских завоевателей. Пышный цветок цивилизации ислама раздавили копыта монгольских лошадей. Города сожжены, волшебные сады безжалостно вытоптаны и вырублены, миллионы людей вырезаны или проданы в рабство.

Пока гордые рыцари Европы безуспешно пытались противостоять арабам в горах Испании и равнинах Святой Земли, монгольские захватчики разбили само сердце ислама, обратив цветущие поля Шинара в выжженную пустыню.

- Ариман - дьявол, - повторил я. - Он намерен уничтожить государство монголов.

Субудай не выказал ни возбуждения, ни тревоги, как, впрочем, и доверия к моим словам.

- Однако до сих пор все его пророчества сбывались, - невозмутимо подытожил он. - Монголы одерживали одну победу за другой.

- Он здесь, в лагере? - спросил я. - В таком случае, скорее всего, это его люди пытались убить меня, а не сверхисполнительные слуги орхона Хулагу.

- Нет, - небрежно бросил Субудай. - Он покинул лагерь две недели тому назад.

- И куда он направился? - спросил я, уже заранее зная, каким будет ответ монгольского вождя. Увы, мои худшие подозрения полностью оправдались.

- Подобно тебе, он хотел отправиться в Каракорум для разговора с Великим ханом. Он уехал две недели назад.

- Две недели назад, - машинально повторил я. - Я должен перехватить его.

- Зачем?

- Он опасен. Я должен предупредить Великого хана о его замыслах.

Полководец в задумчивости покрутил кончики своих усов. Кажется, это был единственный признак неуверенности, который мне когда-либо довелось наблюдать у него. Я повернулся к Агле, не сделавшей ни одного движения в течение всего нашего разговора. Сейчас она молча смотрела на Субудая, ожидая его решения.

- Я пошлю тебя в Каракорум, - произнес он наконец, - и позабочусь об охране.

- Но он не может отправиться в путешествие, пока полностью не оправится от ран, - запротестовала Агла.

- У меня хватит сил, - настаивал я, - со мной будет все в полном порядке.

Субудай отвел все мои возражения движением руки.

- Ты останешься в лагере, пока лекарка не сочтет возможным разрешить тебе отправиться в дорогу. И в течение всего этого времени я буду навещать тебя каждый день. Ты расскажешь мне все, что знаешь о королевствах запада. Мне необходимо знать о них как можно больше.

Прежде чем я сумел ему ответить, он с заметным усилием поднялся на ноги. Только сейчас я сообразил, что этому человеку никак не меньше шестидесяти лет. Оставалось только удивляться силе духа дикого кочевника, целую жизнь проведшего в седле, покорившего сотни городов и побеждавшего во множестве сражений.

Когда Субудай покинул юрту, я бросил умоляющий взгляд на Аглу:

- Я должен ехать немедленно. Я не могу допустить, чтобы Ариман раньше меня достиг Каракорума и встретился с Великим ханом.

- Но почему? - не поняла она.

Что я мог ей на это сказать?

- Я должен сделать это, - повторил я.

- Но каким образом один человек может быть настолько опасен?

- Не знаю, но так оно и есть, и мое предназначение остановить его.

Агла печально покачала головой:

- Субудай не позволит вам покинуть лагерь, пока не узнает всего, что ему требуется. И я тоже не хочу, чтобы вы уехали.

- Вы что, опасаетесь, что пострадает ваша репутация лекарки, если я уеду до срока?

- Нет, - ответила она просто. - Я хочу... чтобы вы остались со мной.

Я протянул руки к ней, и она позволила мне заключить ее в объятия. Агла доверчиво положила голову мне на плечо. Я вдыхал запах ее волос, чистый, свежий и очень женственный.

- Каким именем ты назвал меня? - спросила она шепотом. - Другим именем, которое, по твоим словам, когда-то принадлежало мне.

- Теперь это не имеет значения, - тихо ответил я. - Это было так далеко отсюда.

- И все-таки... - настаивала она.

- Арета.

- Какая она была? Ты любил ее?

Я глубоко вздохнул и прижал ее к своей груди.

- Я едва знал ее... но, да, я любил ее. Десять тысяч миль и почти восемь веков отделяют меня от нее... Да, я любил ее.

- Она была очень похожа на меня?

- Но ты и есть та самая женщина, Агла. Я не знаю, как это могло произойти, но, поверь мне, так оно и есть.

- Значит, ты любишь меня?

- Конечно, я люблю тебя, - отвечал я, не колеблясь ни секунды. - Я всегда любил тебя. Я любил тебя от самого сотворения мира и буду любить, пока он не обратится в прах.

Она подняла ко мне свое лицо, и я поцеловал ее.

- И я люблю тебя, могучий воин. Я любила тебя всю жизнь. Я ждала тебя с той самой поры, когда впервые почувствовала себя взрослой, и наконец нашла тебя. И никогда больше не позволю тебе покинуть меня.

Я еще сильнее прижал ее к себе, чувствуя, как бьются наши сердца...

Однако где-то в глубине моего сознания постоянно билась мысль, что в это самое время Ариман находится на пути в Каракорум, куда и я должен был скоро отправиться, и что он еще недавно жил в этом самом лагере, хотя, по словам Аглы, она никогда и не видела его.

12

В течение трех последних дней я рассказал Субудаю все, что мне было известно о Европе тринадцатого столетия. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять - его интерес носил чисто практический характер. Грозный полководец, сумевший в свое время с триумфом провести свою армию от песков Гоби, через весь Китай и далее до границ Киевской Руси, был одержим одной идеей - выполнить завет своего Священного правителя и омыть копыта монгольских коней в водах Последнего моря, которого никто из них, естественно, никогда не видел.