Олег Никитин - Живые консоли Страница 27

Затем он с каменным лицом скользнул по беглецам взглядом и тотчас отвернулся. «Обиделся на мой обман», – злорадно решил Тима.

– Как вы догадались, что мы под землей? – простучал он зубами.

Дверца наконец захлопнулась, и водитель завел двигатель, разом подав поток теплого воздуха в кабину. Нос аппарата слегка задрался вверх, из фары хлынул широкий луч. По обе стороны от белой дороги уходили вверх и растворялись в черном, невидимом небе серые бетонные стены.

– Мы не догадались, – буркнул младший, – мы знали по показаниям радара, что вы попали в канализацию. А оттуда только один выход – через цеха с автоклавами. К тому же система внутреннего надзора сообщила о вашем нахождении в подземных помещениях этого отвратительного Департамента!

Похоже, эмоциональная перепалка с непокорным служителем приемного покоя поколебала устойчивую психику биона.

– Какого Департамента? – сонно побормотала Ирина. Несмотря на установившееся в кабине тепло, она не отодвинулась от Тимы.

Мальчику было приятно ее доверие, и он сунул правую ладонь ей между сдвинутых бедер. Пальцы попали в тиски из плотной ткани шорт. Мелкие пупырышки на коже Ирины пропали, а короткие светлые волоски на коленках вновь улеглись.

– Переработки биосырья, конечно.

– А почему он отвратительный? – подал голос заинтересованный Тима.

– Они утверждают, что подземная доставка сырья вредит его целостности и ненадежна. А каково нам, работающим именно доставщиками? Мы хоть и не сырье возим, а все же… На улице зима! Если вы не знали, это такое время года, когда холодно и часто идет снег. А строительный Департамент…

– Влас! – коротко бросил старший медик. – Не засоряй эфир.

– Виноват, Руди, – пробормотал второй бион.

Никто так и не спросил у Тимы, почему он ввел доставщиков в заблуждение и похитил Ирину. А если бы кто-то все же спросил, услышал бы откровение вроде: «Такой вот я наивный и доверчивый гражданин!»

38

«Статья восьмая. Модификация чужого образа запрещена и карается отлучением от Сети на срок от пяти до пятнадцати суток. Степени тяжести преступления по возрастанию: искажение пропорций тела, изъятие (либо наращение) частей тела, лишение всего либо заметной части одежного или заменяющего его покрова…»

– Как можно исказить чужой образ? – в недоумении пробормотала Вероника. – И зачем этот твой «голос за кадром» цитирует какой-то скучный текст?

– Ты полагаешь, у сетевой полиции нет средств, чтобы раздеть человека? – прищурившись, ответил сценарист. – А если им нужно отыскать спрятанный на теле вирус?

– Причем здесь полиция?

– Раз у нее есть средства, то у хакеров они тоже найдутся, будь уверена.

– Ты веришь в существование хакеров? – рассмеялась девочка. – Точно, постановок насмотрелся. Никогда ни с одним не встречалась.

– И все же они существуют, – серьезно заявил Санчес.

– Я еще в детстве запомнила одну штуку, – назидательно сказала Вероника. – И тебе не мешает ее знать, это азбука. Записываешь в память? Сеть – система с высокой степенью самоорганизации, и она не допустит в себя ни одного бита, способного разрушить ее изнутри. Пускай я просто заучила эту теорему и не помню доказательства, но оно очень строгое, понял?

– Кто вбил в тебя такую чушь? – возмутился Санчес. В досаде он хлопнул ладонью по экрану, отчего интерактивной опухшей девице показалось, будто на нее упал потолок: она нелепо вскрикнула и булькнула горлом. – Ты полагаешь, фольклор мог сам собой породить миф о хакерах, не имея никаких независимых данных для преобразования сетевого бытия в культурный гумус?

– Ничего не понимаю, – буркнула Вероника. – Что еще за гумус такой? Что это значит, бит побери?

– А, с тобой бесполезно спорить, ты не владеешь историческим аспектом жизни на Земле. Чтобы ты знала (я изучал эту тему и точно знаю), Сеть была создана на основе углеродно-кремниевых микропроцессоров, а до нее существовали отдельные вычислительные микросети, в которых и орудовали древние хакеры. Это как тайная секта, понимаешь? Они невидимы даже для сетевой полиции с ее мощными средствами слежения, но они есть. Иначе почему, по-твоему, появляются законы вроде того, который я цитировал?

– Это был ты? А голос не твой.

– За кадром говорил я, тупица!..

– Ну вот что, умник! Или ты занимаешься моей постановкой, или я ухожу! Мальчишка!.. Еще член не отрос как следует, а уже поучаешь.

– Отрос! Хочешь, покажу?

– Отвяжись, кретин, – смутилась Вероника и вскочила на колени, поправляя на себе одежду. По верхушкам кустов прошел ветер, некоторые из них надломились и рассыпали вокруг хрупкие листки.

– Стабилизация, – сказал в сторону Санчес. После некоторого сопротивления лес медленно принял прежний вид: ветви обросли вновь, покрывшись сперва мелкими почками, а затем и листьями. – Ты слишком эмоциональна, – укоризненно пробормотал он, не глядя ей в глаза. Она тоже уставилась в ровные ряды правильных травинок. Внизу живота, к ее неподдельной досаде, стало горячо.

39

Водитель флаера уверенно вращал штурвал, неуклонно набирая высоту. Но даже спустя три минуты непрерывного подъема по обеим сторонам все так же возвышались глухие, звуко– и теплонепроницаемые стены. Через каждые десять-пятнадцать метров они были утыканы блестящими глазками камер.

Снежинки, расплющиваясь о поверхность аппарата, плавились и стекали вниз тонкими прозрачными ручейками.

Ирина быстро задремала – теперь она твердо верила, что скоро попадет в надежные руки врачей и ей не грозят вечные скитания в холодных, чуждых людям катакомбах. Тима тоже был спокоен, несмотря на угрозу встречи с психиатром, и с трудом держал глаза открытыми, чтобы не уснуть. Он твердо вознамерился увидеть пункт назначения. Ему еще никогда не приходилось бывать в клинике – да и как можно повредить здоровье, непрерывно получая витамины и прочие полезные препараты?

Передний экран расцвел сигнальными огнями посадочной площадки. Между двух бесконечных стен распахнулся узкий проем, из которого и вынырнул флаер, сразу окунувшись в световые конусы, рассеянные по сумеречному небу. Оно было исчерчено следами летящих снежинок, будто камера Вильсона треками нейтральных элементарных частиц. Корпус машины слабо вздрогнул – встречный ветер резко сменился на боковой. Система стабилизации за долю секунды выровняла машину, и та пошла на снижение в круг, очерченный зелеными фонариками.

Влас обернулся и глянул на разморенную Ирину.

– Не спите? – поинтересовался он. Мальчик нежно толкнул соседку в бок, вызывая к жизни расплывшиеся в тепле мышцы ее утомленного тела. – Не волнуйтесь, с вами все будет в порядке.