Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 Страница 28

А вот сейчас…

Две дюжины шлюпок шли на веслах вверх по Реке. Греи хрипло отмеряли ритм: «И р-раз – двааа… И р-раз – двааа…» Черная вода плескала о лопасти весел. Западный берег, побитый проплешинами болот, туманился дымкой. Ивы, лишившиеся кроны, царапали воду голыми ветвями-плетьми. Восточный берег, вздыбленный холмами, изрезанный оврагами и заводями, тянул к себе взгляды. Где-то будет холм, а за ним – притока Реки, а в паре миль по притоке – форт. Там – люди владыки Адриана. Они на одной стороне с Марком, в их руках могучее оружие. Они могут сжечь северян, зажарить прямо в лодках, будто куропаток на вертеле… И если Марк успеет плюхнуться за борт, спасти собственную шкуру – ему бы впору порадоваться такому исходу…

Так в чем дело? Отчего на душе нечто… этакое, некрасивое? Не страх. Хотя и страх тоже, он-то как раз ясен. Но кроме страха… Что-то все трет, скребет, скрежещет напильником по хребту. Почему я не знал об этом? Владыка затеял тайное дело, я – глава тайной стражи… Почему он поручил не мне? Почему даже не предупредил?

Не стоило сомневаться в императоре. Прежде даже мысль такая не пришла бы, а если кто подсказал – Марк покрутил бы пальцем у виска. Но то – прежде, а это – теперь. Нечто переменилось, когда шлюпки вошли в устье, когда греи завели свои бесконечные «р-раз – двааа…», когда кайр Джемис обронил: «Воду в Реке не пить. Дрянь вода», и Марк тронул ее пальцами – жирную какую-то, подмасленную… Когда корабли остались позади, пропали за островерхими рядами сосен… Исчезли из виду флаги с нетопырями мятежника – ненавистные Марку, однако…

Там, на холмистом берегу, – глухое Запределье. Две тысячи лет назад там бродили древние варвары, но перебрались в Поларис, и с тех пор за Реку не ступала нога. Ибо там – не место для человека. Не в том даже дело, что страшно, опасно, голодно, морозно… а в том, что чуждо. Есть мир людей, но здесь он кончается. Там, дальше, нелюдские земли. Зачем Адриан отправил туда отряд?

Пропали из виду флаги Ориджина да вымпела святоши Флеминга, в том месте разлапились сосны, а после и они пропали, подернулись сумерками, зачернились ночью. Но Марк нет-нет и поглядывал назад, поверх темной глухомани леса: не мелькнет ли фонарь на мачте? Не дрогнет ли флаг в лучах Звезды? Флаг – вражеский, и мачта вражеская, и корабли, но… Эрвин – интриган и мятежник – переплыл эту Реку. Так же боялся, как сейчас Марк, так же вздрагивал от холодка по спине. Так же мечтал выжить, попасть домой, забыть, как сон… Потому сейчас он – враг и мучитель – казался Марку родным и близким. Корабли стали Ворону домом, матросы – братьями. Потомок, Ларри, Соленый… доведись Марку вернуться, обнимет их так, что кости хрустнут.

А владыка… всемогущий непогрешимый Адриан… зачем он основал крепость там, за Рекой? Да, он не убивал невинных, это сделали нерадивые слуги. Но сама мысль поселиться в Заречье… разве это – человеческая мысль?

Они шли всю ночь, а днем разбили лагерь на западном (слава богам!) берегу и спали, расставив часовых. В сумерках двинулись дальше по маслянистой мерзкой воде. И Марк вновь молчал всю ночь – не о чем было говорить, но мыслями летел назад, к Фаунтерре. Вспоминал парады, имперских искровиков в алых рубахах, двузубые копья. Вспоминал, как славно шагали эти ребята по столичным бульварам, как сверкали шлемы и визжали барышни, бросали цветы под ноги офицерам, а те, горделиво приосанясь, одаривали мещанок взглядами… Как было красиво и радостно. Мощь и великолепие – будто сама душа Империи Полари! Такие же парни в красном сейчас за Рекою. Свои, наши, слуги императора, посланники столицы, как и я! Ведь хорошо же, что они сильны! Ведь приятно же встретить своих аж за краем мира!

Так Ворон пытался говорить себе. Заставлял себя думать, начинал мысль… а в пути она плавилась и обращалась в другую, звучала сухими словами мятежника: «…одного за другим сожгли заживо. Всех, кроме девушки – она почти добежала до леса, Пауль выстрелил в спину и сломал скелет внутри ее тела. Видимо, это оружие имело большую дальность, чем огонь». И Ворон напоминал себе: это же враг сказал! Его люди пытали меня трое суток, клочками сдирали кожу! Но даже темница Первой Зимы – черт, да как это только возможно! – казалась роднее, чем форт за Рекою. Леди Иона, вино, фрукты… «Когда возьмем Фаунтерру, нам понадобится глава тайной стражи. Мы с братом очень хотели бы, чтобы вы нам служили». Нет, размечтались! Никогда вам не взять столицу, и я даже не подумаю вам служить!

Но все же… почему Адриан не сказал мне о Перстах?

Рассвет едва забрезжил, когда Река изогнулась, и глубоко в русло вонзился мыс.

– Правьте ближе к мысу, – велел кайр Джемис. – Нужно поглядеть.

На что?.. – подумал Марк, и вскоре увидел ответ.

Он долго блевал, перегнувшись через борт шлюпки. Марк не боялся мертвых тел… но это ведь были не тела. Ровный слой гниющего мяса, размазанный по берегу, будто масло по хлебу.

Когда все успокоились, кайр Джемис сказал:

– Переждем день в лесу за мысом. Никакие разведчики не сунутся в этот могильник. Вечером переплывем Реку и пешком пойдем к форту.

Потом встряхнул Марка за плечо и добавил:

– Ты пойдешь в паре со мной.

– Я?.. – оторопел Ворон. – Я с вами? На разведку в форт???

– Я пообещал тебя стеречь, – спокойно пояснил кайр. – Если меня убьют, а ты останешься, выйдет, что я обманул Десмонда Ориджина. Потому пойдешь со мной. Если помрем – то вместе.

* * *

– Клянусь Глорией, вы никуда не пойдете!.. – ревел граф Бенедикт Флеминг. – Ни шагу не сделаете из лагеря, пока я не позволю!

Кайр Джемис Лиллидей стоял перед лордом хмуро набычась, заложив большие пальцы за пояс. Здесь же были оба его грея – Вилли и Денни, – а с ними и Марк. Граф счел нужным отчитать кайра в присутствии черни. Надо полагать, по северным меркам это весьма унизительно.

– Милорд, – скрежетнул Джемис, – разведка нужна. И кому же идти, как не мне, видавшему форт?

– Нужна ли разведка – не тебе решать. Кому идти – не тебе решать, кайр! Разведка будет, когда я скажу, пойдут те, кого я назначу!

Высоченный лоб графа вспахали морщины, глаза сузились, зрачки смотрели будто из амбразур. Марк не мог понять: отчего вельможа так свирепеет? Всего лишь потому, что Лиллидей сам вызвался в разведку? По северным законам, он должен был молча ждать приказа графа?.. Ну и дурь!..

– Было бы разумно, граф, если бы вы меня послушали, – стоял на своем Джемис. – Я бывал за Рекой и видел форт. Я знаю, каковы Персты в деле. Если кто из разведчиков имеет шанс вернуться живым, то это я. К тому же, его светлость Эрвин назначил меня вашим советником.

С точки зрения Марка, последняя фраза была лишней. Может, Джемис и славный воин, но дипломат из него – тот еще.

– Эрвин – юнец! – рыкнул граф, дрожа бородой от ярости. – И он на другом конце света! Я командую экспедицией, не он!..

– Хотите сказать, герцог Ориджин вам не указ?.. – уточнил Джемис.

– Скажете еще слово – пожалеете, – выплюнул Флеминг и отвернулся. Приказал своим адъютантам: – Оповестите людей: никакой разведки не будет. Перед рассветом выступим к форту сразу всем войском. А сейчас – отдыхать.

Джемис Лиллидей аж рот разинул от удивления.

– Не будет разведки?! Вы что…

Марк ткнул его кулаком в бок. Довольно ощутимо, Джемис поперхнулся и осекся.

– Вы свободны, – процедил граф.

Когда отошли подальше от лордского шатра, Джемис спросил:

– Ты бил правой рукой или левой?

– Правой, кайр.

– Протяни ее вперед.

Марк поспешно проговорил:

– Граф боится, что мы захватим Персты? Не шлет разведку, чтобы никто не добрался до Предметов раньше его графской милости? Это вы хотели сказать, кайр Джемис, а я вам помешал. И, согласитесь, не зря!

– Руку протяни.

О, боги! Ну почему северяне так любят жестокость! Бабы у них, что ли, некрасивые?..

С нехорошим предчувствием Марк стал поднимать руку.

– Граф бы вам башку оторвал, доскажи вы свою мысль до конца. Я, вроде как, спас вашу шкуру!

– Руку.

Марк вытянул ладонь. Лязгнула сталь, вылетая из ножен.

– Аааа!.. Тьмааа! – заорал Марк, прижав к груди разбитую ладонь. Клинок упал на костяшки плашмя.

– Еще раз помешаешь мне – получишь острием, – сказал Джемис и отослал Марка.

Что было хорошо в темнице: там Ворона никогда не будили. Спи себе хоть до полудня, тем более, что и солнце не особо-то заглядывает в крохотную отдушину, не бьет по глазам. Да и тишина стоит гробовая, ни один шорох не потревожит. А стражникам вовсе нет дела, чем занят узник: хоть дрыхнет, хоть камни грызет, хоть сам себя ублажает… В положенное время сунут в лючок миску с едой – вот и все. Сказать по правде, оно и к лучшему. Паскудно, когда кто-нибудь прерывает твой сон. Если это делает девушка – теплая, мягкотелая, в тонком халатике – тогда еще ладно, можно стерпеть. Но если какой-нибудь мерзкий тюремщик… или, скажем, твердолобый кайр, который недавно отшиб тебе железкой все пальцы…