Тайные тропы Бездны. Книга вторая - Валерий Шалдин Страница 28

снег лежал везде, но холода не ощущалось, даже периодически прилетала волна жара. Однако, снег не таял от тепла, хотя, если его взять в руку он начинал таять. Странная здесь физика. Над такими загадками Стрелок не размышлял. Сделав несколько кругов по базе, он направился к стенду, где опять начал тщательно протирать все детали своей винтовки. Изредка появлялся сквозь туман Контролёр. Он молчаливо взирал на работу Стрелка и делал какие-то выводы. Изредка Контролёр давал стрелку несколько патронов, тогда тот снаряжал винтовку и топал сто шагов к стрельбищу. Идти предстояло сквозь туман в любую сторону: лишь бы сделать сто шагов. Здесь не заблудишься. Отсчитывай сто шагов — и ты на стрельбище, где надо прицелиться в мишени и сделать выстрелы. Контролёр оценит. Стрелок слыл большим мастером стрельбы: он даже видел сквозь туман, когда стрелял, на расстояние до двухсот метров. Отстрелявшись, Стрелок двинулся в понравившемся ему направлении и через сто шагов оказался опять на базе. Наверное, он отстрелялся хорошо, раз Контролёр впечатлился и выдал ещё пять патронов с заданием убить Злого. До гнезда Злого надо отсчитать сто пятьдесят шагов, но уже на сотом шаге Стрелок увидел контуры огромного дерева, в ветвях которого свил гнездо Злой. лохматый, оранжевой масти, монстр ревел в гнезде и ворочался там. Злой величиной с лошадь и, также как и она, обладал копытами на конечностях. Каким образом Злой забрался с копытами на дерево и свил себе гнездо Стрелок не заморачивался. Он прицелился в морду зверя, похожую на кенгурячью, и выстрелил. Стрелок знал, что все его пять пуль попали в голову Злого. Контролёр останется довольным. Теперь стенд, и тщательный уход за винтовкой, а потом надо сделать двадцать шагов в туман: там располагалась столовая. Ну, как столовая. Маленькая печь, на которой стоял котелок с водой. Когда вода закипала, надо в котелок бросить, взятую с полки порцию крупы. Каждый раз порции случались самыми разными. Порция могла состоять из риса, из пшена, из чечевицы, из кукурузы, а могла состоять из смеси круп, причём даже смесь круп варилась строго за одно время. Сегодня порция состояла из шести частей пшена и четырёх частей гороха. Откуда Стрелок это знал он бы не смог сказать. Знал и всё, как знал, что любую кашу варить надо строго двадцать минут. Как только вода выпаривалась из котелка, можно начинать есть горячую кашу. До отхожего места надо отсчитать пятнадцать шагов.

— Один, два, три, четыре, — считал Стрелок. Тут его в бок пихнула жена Маринка и Чекмарёв проснулся.

— Ты чего считаешь? Цифры вспомнил, — съязвила жена.

— До нашего отхожего места пятнадцать шагов, — стал объяснять непонятливой жене Чекмарёв. — Не мешай, осталось сделать ещё одиннадцать шагов.

Он ещё не отошёл от странного, но очень яркого сна.

— Э, дорогой, — возмутилась Маринка. — Если ты собираешься сейчас в кровати устроить отхожее место, то будь добр встать и топать до него, а не лежи со мной рядом. Я такой авангардизм не одобряю.

Чекмарёв через силу открыл глаза.

— А где моя винтовка? — всполошился он. — Её надо срочно почистить.

— В туалете и почистишь свою винтовку, — отрезала Маринка. — А заодно и другие свои стволы. Пить надо меньше. В жизни у всех случаются неприятности: есть дни, когда ты голубь, потом приходят дни, когда ты памятник, обсиженный другими голубями. Я, конечно, понимаю — с работы турнули, но зачем же так нажираться?

Чекмарёв к своему стыду не мог вспомнить, сколько он вчера употребил и чего. С памятью приключились трудности. Нормально так таращит. Вроде, он вчера вкушал водку из одной бутылки… или из двух… или из трёх? Вот это приходы от родимой. До сих пор, кажется, что он считает шаги, топая по снегу. Голова ещё плохо соображала, поэтому Чекмарёв с трудом разобрал, что жена говорит о дочке. Якобы вчера её увезли в больницу.

— Что с ней? — всполошился папаша.

— Да она в школе в компании внучки Безпалько и нескольких пацанов надышалась лаком и ей, вместе с внучкой Безпалько, стало плохо…

— Моя дочка стала токсикоманкой? — вытаращил глаза на жену Чекмарёв. — Они, что? Надевали пакеты на голову и дышали лаком? Господи, только не это.

— Сам ты токсикоманец, — возмутилась Маринка. — Вчера утоксиноманил три бутылки водки в одну харю. Говорю же: девки крутились возле пацанов в школе, которые вскрывали лаком какую-то модель из дерева, вот им и поплохело. Но всё кончилось хорошо. Их оперативно отвезли в городскую больничку. Вчера вечером доктор отзвонился: сказал, что с девками всё в порядке, но пусть эту ночь они ночуют в палате под присмотром. Им промыли желудок и поставили капельницы. Сегодня утром он снова звонил и давал трубку им: девки здоровы и веселы, бодро щебечут, только не помнят, как их везли в больницу. Тебе привет передают. Семён Митрофанович прибегал вчера — каялся, что недосмотрел. Наверное, сейчас уже, он поехал в город за ними, так что скоро привезёт тебе твою токсикоманку. Пусть дочка посмотрит на своего папку алкоголика. Яблоко от яблони…

Вот это новости. Чекмарёв решил подниматься и идти приводить себя в порядок. Он ещё не знал, что с этого дня он стал одной из самых популярных личностей посёлка. Но слава ему подвалила несколько специфическая. Прогрессивная поселковая общественность загудела, как пьяный дед Онуфрий.

* * *

Надежда Александровна Шеломатова отдала своему секретарю Танечке очередную порцию документов со своей визой. Уфф, управилась! Вот почему так, что в период реформирования школы система образования всё больше становится похожей на запутанный лабиринт? Работать в школе, это как разгадывать бесконечный квест, постоянно попадая в тупики. Такая работа — это всегда загадка, завёрнутая в головоломку, и упакованная в тайну за семью печатями. Вот почему, как только наши горе-реформаторы в высших эшелонах к чему то прикасаются, начинают оголтело выдумывать законы, так сразу всё перестаёт работать и превращается в прах. В точно такие тупики зашла медицина, культура и строительная отрасль.

Надежда Александровна, будучи преподавателем литературы, великолепно освоила жанр ответов на письма. Всё очень просто стало, когда она научилась отвечать на письма, не руководствуясь логикой и здравым смыслом, а принципом «Какой вопрос — такой и ответ». Теперь она отвечала на письма в том же стиле, в каком они изначально написаны, по принципу «Пусть знают, как с дураками связываться». У них там мания на мании, а мании нельзя менять каждый день: надо бы придерживаться какой-то одной версии, но у начальства семь пятниц на неделе. Бывало, однако, что и её