Александр Казанцев - Том 1. Подводное солнце Страница 28

Это был невысокий плотный человек, душевно мягкий и хорошо воспитанный. Он тотчас вскакивал, едва я во время разговора с ним почему-нибудь поднимался. Мне даже становилось неловко. Поначалу я думал, что виной тому моя шпала военного инженера третьего ранга против двух его кубиков артиллерийского лейтенанта. Но потом я понял, что это просто черта его характера.

Мы с ним встретились на Керченском полуострове в трагические дни немецкого наступления.

Я возглавлял особую группу Главного военно-инженерного управления, в задачу которой входило испытать в бою мое изобретение – управляемую на расстоянии по проводам противотанковую танкетку-торпеду.

Кроме нескольких сухопутных торпед, на вооружении моей группы был еще легкий танк, внутрь которого была встроена передвижная электростанция-генератор, питавшая током моторы торпед.

Маленький артиллерийский лейтенант заинтересовался нашей новой техникой, с любопытством рассматривал ее, но заметил однажды, что расстилавшийся за танкеткой провод легко перебить снарядами или миной.

Конечно, это было уязвимым местом наших «жуков», как называли мои торпеды в армии.

Рядом с лейтенантом стоял сам командир дивизии, грузный озабоченный полковник, который сразу рассердился на слова лейтенанта.

– Ежели бояться снарядов и мин, так и воевать нечего! А тебя послушать, так и линию связи тянуть нет смысла: вдруг перебьет снарядом.

Артиллерийский лейтенант щелкнул каблуками и согласился с начальником. Тот продолжал, поучая:

– Важна неожиданность. Торпеды – оборонное средство. Их надо выпускать из укрытия, из-за угла, из-за поворота, из леса, а не гнать с разматывающимся проводом через простреливаемое поле. Воевать надо уметь. Вот так.

И он ушел, погруженный в свои заботы, отвечающий за тысячи жизней.

Он был из тех командиров, которые недавно смелой высадкой на Керченском полуострове отбили его у гитлеровцев и теперь держали оборону, сковывая силы врага, мешая ему развивать наступление на материке.

Полковник обстоятельно объяснил мне задачу. Он, видимо, верил в торпеды. Однако главную надежду все-таки возлагал на противотанковую батарею Ильина.

По указанию командира дивизии наши танкетки-торпеды были тщательно спрятаны и замаскированы. Танк-электростанция расположился за холмом.

Мои помощники, инженер Катков в солдатской шинели и воентехник первого ранга Печников, из специально сделанных укрытий должны были управлять торпедами.

Батарея Ильина стояла рядом с нашей позицией. Мы с артиллеристом ночевали в одном блиндаже.

Здесь, после ужина, когда он отказался выпить даже чарку водки, в полутемном блиндаже с коптилкой на столе и произошел наш странный разговор, который я, придавая ему особое значение, постараюсь воспроизвести, как говорится, стенографически. Я почему-то признался новому знакомому в своей мечте сконструировать такую машину-экскаватор, которая одна заменила бы тысячу машин.

– Знаете ли, товарищ военинженер, – в свою очередь признался лейтенант, – а я даже и здесь не могу забыть наших физических проблем. Ведь я физик.

– Да, сейчас проблемы другие, – заметил я.

– И все-таки. Проблема познания останется всегда главной.

– Это правда, – согласился я, борясь с собой, чтобы не клевать носом.

Разведчики донесли, что гитлеровцы концентрируют силы. Атаки можно было ждать каждую минуту.

– Люди могут сражаться, отдавать свои жизни за правое или неправое дело, но законы природы остаются прежними, и грядущая цивилизация будет основана на правильном их понимании. Взять, например, структуру вещества…

– Ну атомы… Элементарные частицы, – отозвался я, решив, что разговор отвлечет нас от сна, поможет быть наготове.

– Конечно, вы инженер, а не физик, – сказал лейтенант Ильин. – Но мне хотелось бы вам высказать несколько теоретических мыслей. Признаться, я даже оставил усы до той поры, пока не опубликую своей работы. Но кто знает, что случится хотя бы этой ночью, успею ли я когда-нибудь рассказать о том, что открыл…

– Открыли? – насторожился я.

– Ну, может быть, это еще рано сказать. Дело не в открытии, как таковом, а в модели элементарной частицы, как я ее себе представляю.

Лейтенант увлекся, склонясь над досками стола. Коптилка освещала часть его лица и один ус. Говорил он тихим голосом, терпеливо относясь к тому, что я не всегда сразу его понимал и переспрашивал.

– В девятнадцатом веке атом считали неделимым, – начал он. – Но в наш, двадцатый век разгадали строение атома.

– Ну да, конечно, центральное ядро, вокруг кружатся электроны, как планеты вокруг солнца.

– Да, да. Простейшая модель. Похожа на планетную систему, но далеко не соответствует ей. Итак, ныне мы знаем уже, что ядро атома состоит из элементарных частичек протонов и нейтронов, обладающих сравнительно большой массой. Электроны же обладают массой очень малой, а заряд у них противоположный по знаку, отрицательный. Но что же представляют собой эти элементарные частицы? Если помните, Ленин указывал, что наука не остановится на электроне как на конечной стадии познания, по его словам, он окажется «неисчерпаемым», этот электрон.

– Да, да, конечно, помню!

– Так вот. Все было, кажется, ладно. Есть протоны, электроны, обнаружились нейтроны. Но вот беда, стали проявлять себя еще новые частички, которым, казалось бы, делать нечего в простейшей модели атома. Появились короткоживущие, неустойчивые частички, которые не походили ни на протоны, ни на электроны. К тому же физиком Дираком были предсказаны, а потом экспериментально получены электроны с положительным зарядом, позитроны. Соединяясь с электроном, они исчезали, выделяя энергию аннигиляции.

– Должно быть, все эти протоны, нейтроны, электроны и прочее сами сложены из каких-то еще более мелких образований? – предположил я.

– Очень может быть, – согласился лейтенант. – Но каковы эти первичные кирпичики мироздания?

– Вы открыли их? – я уже с интересом смотрел на своего собеседника.

– Возможно. Но это еще потребует доказательств. У меля их пока еще недостаточно.

– Интересно. Расскажите про свои кирпичики.

– Видите ли, это совсем не кирпичики. Это кольца.

– Кольца?

– Да. Каждая элементарная частица представляет из себя два кольца, вернее две кольцевых орбиты, по которым с очень большими скоростями, близкими к скорости света, в одном и том же направлении движутся электрические заряды.

– И что же?

– Количество зарядов на внешней и внутренней орбите различно. Этим и определяется заряд «элементарной частицы», которую я предпочел бы называть микрочастицей. Вот посмотрите. – Лейтенант вынул из кармана ободок артиллерийского снаряда, потом снял с пальца весьма неожиданное для офицера обручальное кольцо и положил его на стол внутрь снарядного ободка. Затем он отщипнул от оставшихся на столе кусков хлеба мякиши и раскатал несколько белых и черных шариков. Белые шарики он равномерно насадил на внешнее кольцо, а черные на свое обручальное. – Представим себе, что это электрические заряды. Они вращаются с огромными скоростями. И по всем законам должны были бы излучать энергию.