Константин Фарниев - Забытое племя Страница 28

Тонни видел, как пристально следит Крайт за его лицом, поэтому старался сохранять полную бесстрастность.

Крайт выключил магнитофон и прямо посмотрел в лицо Тонни. Сегодня с самого утра шеф СБ чувствовал себя победителем вдвойне. Операция «Вестник», начатая не через три дня, как он объявил на заседании Магистрата, а на следующий же день, уже на первом этапе дала результаты, которые превзошли все ожидания. Из ста арестованных утром биоров тридцать оказались вестниками. Многих из них помогли разоблачить фанатики. Тридцать — большой успех. И вот еще Гарди — прелюбодей и возможный сторонник вестников. Правильно сделал Вольф, что начал операцию «Вестник» гораздо раньше объявленного на заседании Магистрата срока. Кто знает, быть может, среди его членов тоже есть пособники вестников.

Бэм-младший видел, что несмотря на свой хмурый вид шеф СБ чуть не лопается от самодовольства.

— Не знаю, — заговорил, наконец, инспектор, — насколько донос Берра соответствует истине. Зачем вам делать из Гарди заговорщика? Он нарушитель закона о нравственности, и только. Я понимаю, вам выгодно представить его как врага Магистрата. Вот, мол, какие мы бдительные, как хорошо работаем, но…

— Я вас не понимаю. Берру этот Гарди с самого начала показался подозрительным. Он все время вступался за биоров, мешал агентам наказывать их. Мы уже давно к нему приглядываемся. А вчера? Это возмутительно! Берр абсолютно прав в оценке Гарди. Он подозрителен, и не надо выгораживать его.

— Не знаю, — все так же, как бы размышляя вслух ответил инспектор. — Вряд ли у пас что получится. Боюсь, Магистрат потребует от вас предъявить более серьезные доказательства вины Гарди по части доноса Берра. Ведь СБ сама утверждала его кандидатуру как моего помощника. Он всего-навсего нарушитель закона о нравственности. Что касается доноса Берра, то это довольно шаткое обвинение. Как враг Магистрата Гарди явно не проходит, а в остальном… Посмотрим.

— То есть, — нахмурился Крайт.

Инспектор тонко усмехнулся.

— Не спешите, Крайт, с окончательными выводами. Не каждый прелюбодей сгорает в крематории.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что сказал. Мой отец не самый последний человек в Городе, а он питает слабость к Гарди, относится к нему почти, как и ко мне. Он может обратиться к Вольфу с просьбой отнестись к Гарди снисходительно, и я не думаю, что Вольф… Конечно, Гарди заслуживает сурового наказания, но… Думайте, господин Крайт, думайте.

Инспектор сухо улыбнулся и откланялся. Надо скорее сообщить отцу об аресте Джека и предпринимать какие-то меры к его спасению.

Крайт едва удержался от того, чтобы не сказать вдогонку Бэму-младшему что-нибудь особенно ядовитое. Этот молокосос совсем обнаглел: начал запугивать и кого — самого шефа СБ?! Впрочем, инспектора можно понять. Все-таки Гарди его друг и помощник по работе. Он всячески старается выгородить его. Но еще не было такого, чтобы кто-то мог опровергнуть обвинения СБ. Вряд ли заступничество Бэмов будет иметь успех.

Крайт сидел в своей излюбленной позе: раскинувшись на широкой спинке кресла и вытянув ноги под столом. Теперь он может позволить себе удовольствия. Кто сейчас скажет, что СБ плохо видит врагов Магистрата? Чего стоит одна операция «Вестник»? А этот Герд, Венк из пищевого комбината, Кнок — этот похититель генераторов для автоматов, Гарди — весьма подозрительный тип и еще прелюбодей, представитель самого Магистрата да еще разоблаченные вестники. СБ сейчас, как никогда в последнее время, сильна. Никто не посмеет ходатайствовать за Гарди. Можно спокойно заняться его партнершей. Как удачно все сложилось.

Не помоги ему, Крайту, сам Гарди, кто знает, удалось бы ему добиться своего. А теперь куда она денется — прелюбодейка, взятая па месте преступления. Он, Крайт, получит свое, а не этот грязный Мэг, который столько добивался ее. Мария была как раз той самой девушкой, на которую Крайт давно уже положил глаз.

Он медленно встал, одернул на себе пиджак и вкрадчивыми шагами двинулся к двери комнаты отдыха.

При виде шефа СБ Мария вскочила с кресла и, пока он шел от порога до середины комнаты, не сводила с него глаз. Она стояла, выпрямившись, стиснув горло воротником пальто.

Крайт остановился возле столика, на котором стояли вазы с фруктами и сладостями. В дальнем углу находился широкий диван. С выражением легкой укоризны он посмотрел на женщину и вздохнул, как бы сочувствуя ей.

— Боитесь, — заметил он и улыбнулся.

Мария промолчала. Крайт обогнул столик, прошел к дивану и сел. Лицо шефа СБ по-прежнему выражало сочувствие с оттенком легкой укоризны.

Мария не изменила своей позы. Теперь она стояла спиной к хозяину комнаты.

Крайт окинул ее фигуру медленным взглядом, и в его глазах начал разгораться огонек откровенного вожделения. Наконец-то. Такой красивой женщины у него еще не было.

Мария, не оборачиваясь к Крайту, присела в кресло. В голове мелькнуло: этот мужчина неспроста держит се здесь, заигрывает. Чего он от нее хочет?..

Крайт встал и, снова обойдя стол, остановился перед Марией. Она еще больше напряглась и еще сильнее стиснула горло воротником. Теперь в этом человеке она боялась уже не начальника СБ, а. мужчину. Это чувство у нее возникло только что. Оно было таким неожиданным. Иначе зачем агенты привезли ее сюда?..

Крайт смотрел сверху вниз на непокрытую голову женщины и с большим трудом сдерживал желание провести рукой по ее пышным блестящим волосам. Чем дольше он смотрел на нее, тем теснее становилось у него в груди. От одной только мысли, что он будет обладать ею, кружилась голова, ладони его становились горячими, будто они уже держали тело женщины.

Крайт прерывисто вздохнул. Он чувствовал: еще секунда, и он не выдержит… И тогда его уже не остановит ничто и никто. Ничего подобного до сих пор он не испытывал. Он до боли сжал сцепленные за спиной ладони, и это отрезвило его.

Отвернувшись, Крайт прошел к двери. Там остановился, а потом резко обернулся. Сейчас в его лице уже не было ни сочувствия, ни укоризны. Прежде всего дело, а потом все остальное.

— Вам известно, за что вы подвергнуты аресту? — резко спросил он.

Мария, не поднимая головы, кивнула. Легкое шевеление ее мягких локонов, вызванное движением головы, толкнулось в грудь Крайта волной вновь вспыхнувшего желания. Он скрестил на груди руки и оперся спиной о дверь. Сейчас Крайт окончательно понял, что никакого делового разговора не получится до тех пор, пока он не овладеет ею.

— Ваш любовник ко всему прочему еще и заговорщик. — Голос Крайта дрогнул сдерживаемым волнением. — А вы нарушительница закона о нравственности. Оба вы подлежите самому суровому наказанию. Вы еще вчера узнали, что у вас есть муж. Ваше положение безнадежно.