Светлана Полипова - По Образу И Подобию Страница 28

— Да нет, я не умею левитировать. Просто я летел от удара о дерево. Понимаешь? Знаешь, мне нужно срочно связаться с одним человеком…

— Нет проблем, — ответила Гретхен, бросая дрова возле камина.

Марчелло стал оглядывать ультрасовременное жилище с легким налетом древности.

— Нравится? — поинтересовалась Гретхен.

— Своеобразно.

— Там, в углу, стоит интерфейс. Последняя разработка, новейшая модель. Сумеешь им воспользоваться?

— Боюсь, что нет, — ответил юноша, глядя на устройство.

— Да ничего сложного! Все почти так же, как в старой. Стань в этот пластиковый круг.

Девушка подошла к интерфейсу, сделала несколько операций на сенсорной панели с цифрами.

— Всего лишь, — пожала она плечами. — А теперь набирай код меридиана, города, потом двойку, а потом персональный номер.

— Спасибо.

— Есть хочешь? А то я собираюсь в столовую…

— Да, благодарю.

Хозяйка занялась камином, а Марчелло, поглядев на нее через плечо, уставился на панель интерфейса, потом на пластиковый круг под ногами.

— У тебя только громкая связь? — поинтересовался он.

— Это не видеофон, это интерфейс с объемным изображением, имитация присутствия собеседника. Если бы на другом конце связи стоял точно такой же аппарат, то вы могли бы разговаривать, глядя, друг другу в лицо точно так же, как мы с тобой сейчас разговариваем. А так как, наверное, аппарата такого на том конце нет, то ты ограничишься функцией видеофона с громкой связью. Набирай, не стесняйся. Когда поговоришь, позови меня, я подожду тебя в соседней комнате у Зои.

— Хорошо, спасибо.

— Когда закончишь, просто нажми на красную кнопку.

— Угу, — промычал Марчелло.

Гретхен вышла в коридор, и дверь за ней плавно закрылась, а молодой человек набрал на панели многозначное число и через три секунды увидел лицо матери.

— Чао, мам. Ма, я сегодня буду поздно: мы с друзьями хотим поехать в горы на несколько дней… Нужно все подготовить…

— А с кем ты едешь?

— Со старшекурсниками.

— Звонила Лизи, — мать ходила по кухне, и изображение плавало за ней, реагируя на тепловой сигнал.

— Я свяжусь с ней. Ма, буду поздно. Скажи отцу, чтоб не беспокоился, ладно?

— Ладно.

— Если надумаю остаться у друзей, я пересвяжусь.

— Хорошо, сынок, но лучше бы ты не задерживался. В мире неспокойно, тем более у нас под боком гнездо антиглобалистов.

— Мама, со мной все будет в порядке. Вот увидишь. Целую. Чао.

Марчелло нажал на красную кнопку, вышел из круга и задумался, разглядывая обстановку в комнате.

«Так спокойно жилось, не подозревая ни о чем, а оказывается, все не так спокойно и скучно. Интересно, чем занимаются все эти люди? Как они спасают планету? А Гретхен симпатичная девчонка. Даже красивее Лизи. А Лизи только бы целоваться. Пошла бы она спасать Землю? Вряд ли. Ее не пустил бы отец. Она избалована. Что сказать — единственная дочь пресс-атташе континентального Совета Федерации. Но она живая и непосредственная. А вот Гретхен вряд ли захочет со мной целоваться… Удивительная здесь обстановка: вроде бы кругом вся новейшая техника, а рядом такая древность! Чуть ли не первобытная. Зачем все это?» — думал он.

Наконец Марчелло вспомнил, что его ждет Гретхен, чтобы пойти — как она сказала — в столовую. Вот еще странное слово! Желудок начинал возмущенно попискивать. Юноша глянул на свой наручный интерком, в котором были часы, телефон, компас, фонарик, диктофон и еще куча всяких нужных и ненужный вещей. Был уже почти полдень. Конечно! Еще бы желудок не возмущался…

27

Аар Ми уже приближался к тому месту, где оставил свой корабль, когда, обогнув скалу, он увидел возле него русоволосую женщину в блестящем сером комбинезоне. Почувствовав приближение, она обернулась.

— Ортодоксы пожаловали! — усмехнулся Аар Ми, подходя ближе.

Женщина молча смотрела на него и тоже слегка улыбалась.

«Сколько энтузиазма в человеческой речи одного из самых могущественных Создателей…» — мысленно съязвила Ара.

— Если уж ты в человеческом теле, то, думаю, будет не слишком дико пообщаться на их языке, которому ты, помнится, однажды дала далеко не лестное определение. «Дикое использование энергоимпульсов, без особой надобности и халатно растрачиваемых человеком по пустякам в бессмысленной болтовне». Так, кажется?

«Да, так и есть. Вместо того чтобы накапливать в себе энергию, люди распыляют ее на озвучивание речи, постоянное спаривание и бессмысленную суету с шариком по клочку зеленого поля. Что за радость, не понимаю! Они были бы куда сильнее, если бы думали о своем предназначении».

— А свое предназначение ты знаешь? — с легкой иронией осведомился Аар Ми, присаживаясь на опущенный траповый люк.

«Ты слишком часто бываешь на этой планете! — осуждающе заметила Ара, принципиально не переходя на человеческую речь. — Это говорит о том, что здесь происходят необратимые процессы, требующие твоего непосредственного и постоянного вмешательства».

«По своей природе ты, Ара, близка к фотону, а я к электрону. Тебе присущи постоянство и стабильность, даже некоторый консерватизм. Поэтому ты и ортодокс, а я живу постоянным движением, поиском нового, усовершенствованного, лучшего. Так уж мы устроены. Это закон сохранения энергии. И это наша жизнь».

«Да, поэтому я бозононосящая[1], а ты — фермиононоситель. И именно поэтому степень моей сверхпроводимости и сверхтекучести выше твоей. Так что мне не нужно прилагать столько же усилий, сколько прилагаешь ты, чтобы получить ту же самую информацию… Но сейчас я о другом… Тебе не стоило позволять большому количеству людей узнавать о тебе и о нашей расе! Они начинают воспринимать нас как равных».

«Что в этом плохого? Когда они узнают, что мы взаимосвязаны, возможно, станут по-другому воспринимать действительность и свою собственную жизнь».

«К чему усложнять и без того их короткое существование?»

«Люди не понимают смысла своей жизни, оттого делают ошибки, пытаясь объяснить ее и найти более-менее подходящее объяснение своей значимости… А так с ними будет общаться проще».

«Позволь им быть такими, какими их создали. Они никогда не станут нами, как не станет вода цветком, который пьет эту воду, чтобы жить. И цветок не превратится в воду, разве что после процесса распада. Природа у цветка и семени, из которого вырос цветок, — одна, но у каждого свое предназначение, своя среда обитания. У людей она отличается от нашей. Их жизнь в простейшей клетке грубой материи, а мы созданы из более тонкой субстанции, которую люди не способны воспринимать и чувствовать. Они не хуже и не ниже нас, нет — они просто другие. Наше состояние — холодная плазма, а они — сгусток слизи с температурой чуть выше нашей. Мы живем в вакууме, а их гравитация настолько ничтожна, что спустя двадцать тысяч лет они не изменились».