Элинор Арнасон - Кольцо мечей Страница 28

Куда меня не допускали.

- И когда враги провели свою блистательную стратегему, мы смогли нанести ответный удар. Дело было относительно простое. Занять летное поле. Уничтожить челнок. Сбросить десант на дипломатический лагерь и станцию. Помахать оружием и пристрелить парочку-другую врагов, слишком уж глупых или храбрых. Сообщить кораблю на орбите, что мы развернули мыслящие ракеты. В большом количестве, так что их невозможно обнаружить и перехватить все. При любой попытке покинуть орбиту или что-то предпринять, мы уничтожим и его, и всех человеков на планете. Грозить, так уж грозить по-настоящему, Ники.

Он нахмурился и почесал широкий плоский мохнатый нос.

- Была только одна загвоздка: второй человечий корабль. Я сказал первозащитнику, что хочу его уничтожить. Он находился слишком близко от пункта переброски и мог, думалось мне, скрыться. Первозащитник потребовал, чтобы я только грозил. Это было ошибкой, Ники. Разделайся я с этим кораблем, мы могли бы задержаться на планете подольше. Спокойно и неторопливо пройтись по всем информационным системам и допросить человеков Первозащитник считает, что сумеет сохранить возможность переговоров. И ограничил военные действия жесткой необходимостью. Быть умеренным, воюя, всегда глупо.

- На этом корабле почти наверное были женщины. И вы все равно его уничтожили бы?

- Да, конечно. - Он наклонился и положил толстые руки на стол. - Эти инопланетные извращенцы не первые, кто пытается укрыться за женщинами и детьми. Они не первые, кто нарушил правила войны. И в прошлом мы умели карать таких оскорбителей воли Богини.

Обычная схема образования союза. Старые ссоры забываются - во всяком случае на время. Заклятые враги объединяются, и все выступают вместе против рода-нарушителя.

По возможности женщинам и детям вреда не причиняют - во всяком случае прямо. Но если преступный род не удается укротить без вреда для женщин и детей, идут и на это, кто поднимает на них руку, прибегает к выбору, едва им представляется такая возможность. (В частности мне в хвархатах очень нравится их позиция, что можно нарушить почти любое правило, лишь бы потом ты был готов на самоубийство. Они видят в этом помеху для укрепления во вредных привычках.)

Никто не вступит в переговоры с родом, нарушившим правила войны, и финал всегда один - окончательное решение вопроса. Род-оскорбитель уничтожается полностью. Мужчин убивают, а женщин и детей не берут в другие роды. Они становятся бездомными париями, а когда дети мужского пола подрастают, их убивают.

Если женщины рожают новых детей, как иногда случалось в прошлом, хотя хвархаты не любят признавать этого, их ждет та же судьба, что и остальных. Им нет места среди Людей. Они тоже преступники.

В конце концов род исчезает. На то может понадобиться одно, два, а то и три поколения. Прощения нет. Хвархаты верят в возмездие и в генетику. Некоторые врожденные черты они предпочитают не сохранять.

- Мы стоим перед альтернативой, - сказал Ватка. - Либо мы признаем, что человеки - это люди, которые нарушили правила войны. Либо можем объявить их не-людьми.

- То есть как?

Его бледно-желтые глаза уставились на меня, и я опустил свои - на иерархической лестнице он стоит заметно выше, чем я.

- Мы может объявить, что человеки - очень смышленые животные, способные подражать поведению людей, но лишены решающего свойства личности. Они не умеют различать, что верно и достойно, а что нет. Им недостает способности судить и делать правильный выбор. По-моему, найдется много веских доводов в пользу такого заключения, а если они животные, мы можем разделаться с ними, как с животными, не считаясь с правилами войны.

- Ватка, вы меня пугаете.

Он снова зевнул, показывая все зубы. Потом улыбнулся.

- Мы не друзья, Ники. Я ни на сотую ха-икуна не забываю, кто ты. Инопланетянин. Враг. Предатель своего рода. В конце концов, думается, ты предашь Эттин Гварху.

- Думаю, что нет.

- Возможно, непреднамеренно, но твой дух тянет в разные стороны, и, как все человеки, ты легко сбиваешься с толку. Все перемешивается, и ты не отличишь, что верно и достойно, а что нет.

Два бодрящих утренних разговора! Я пошел заняться ханацином, а потом проверить съестные продукты, которые генерал экспроприировал у человеков.

Из журнала Сандерс Никласа и так далее

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПРАВИЛА ВОЙНЫ

1

Полет проходил точно по плану. Они совершили первую переброску, следуя инструкции врагов, и оказались неизвестно где. Их встретил хварский корабль и передал новые инструкции. Они отправились дальше, а хварский корабль остался проверить, не следует ли кто-нибудь за ними. Это повторилось еще два раза, и тогда, после четвертой переброски они добрались до вражеской станции. Небесное тело, вокруг которого она обращалась (на большом безопасном расстоянии), не испускало видимого света, и станция оставалась просто изображением на экране компьютера в наблюдательной рубке - короткий толстый цилиндр, больше всего походивший на консервную банку с супом.

Как было условлено, их космолет затормозил на большом безопасном расстоянии от банки с супом, и они начали ждать прибытия хварского челнока. Анна упаковала вещи. Решить, что именно взять с Земли, было нелегко, а теперь пришлось принимать новые решения. Какую одежду выбрать для самых первых переговоров с инопланетными врагами в их собственном пространстве?

Удобную одежду, допускающую разные сочетания. Одежду, которую легко стирать и не надо гладить.

Но сверх того один ансамбль, который ослепит голубые равнодушные глаза инопланетян. А если не инопланетян (кто знает, что способно их ослепить?), так других членов ее делегации или же Никласа Сандерса, человека с приятном улыбкой и не такой уж приятной историей. А впрочем, она же не знает, будет ли он участвовать в новых переговорах.

Кончив собирать вещи, она поднялась в наблюдательную рубку, где на экране жестянка с супом поворачивалась, вращаясь вокруг своей длинной оси.

Там уже сидел один из ее товарищей, молодой дипломат Этьен Корбо.

- Не понимаю! - сказал он. - Ведь этим станциям можно придать любую форму. Почему же они выбрали такую безобразную?

- Возможно, они видят ее по-иному. Красота в глазах смотрящего, если вспомнить старинную поговорку.

Этьен покачал головой.

- Я верую в эстетические абсолюты. Мораль относительна, но в искусстве заключена истина.

- Чушь собачья.

- Вам придется отучиться от некоторых выражений, милая Анна.

С какой стати? Она включена в делегацию лишь по одной причине: враги попросили послать именно ее, Перес Анну. Хвархаты знают, что она не дипломат, и, наверное, не ждут, что она будет выражаться, как Этьен.