Андрей Акулов - История дикой планеты Страница 28

Эол подлетел к ним. Анни за ним.

— …Не кипешуй. Слон же сказал, что уже ангидридят, — прошептал парень, сидевший посередине.

— Набери еще раз, — прохрипел мужчина справа в черной кепке, надвинутой на глаза.

— Да три минуты назад звонил! Сказал, что сам наберет. Че трезвонить? — средний чиркнул зажигалкой и закурил сигарету.

Парень слева сплюнул и подозрительно повел взглядом по кустам напротив.

Эол отвернулся от них:

— Я их не понимаю.

— Ну, они что-то ждут, — пожала плечами Анни. — И вряд ли выхода новой научной статьи по химии.

— Надо попробовать войти в контакт, — Эол устремился к двухэтажному старому дому.

— Мда… Не повезло тебе с планетой, — сказала Анни. Эол влетел в первую попавшуюся квартиру.

Грязные шторы на окнах, никогда не впускающие солнце. Полумрак. Продавленная кровать с серым бельем, на стене поблеклый ковер, потолок в разводах, разбитая люстра. В соседней комнате кто-то разговаривал:

— …Я их вот так держал! Вот этими руками…

Эол освободился от оболочки скафандра. В комнате стоял затхлый воздух, пропитанный кислым табачным дымом. Анни последовала его примеру и тут же скривилась от вони. Эол взял ее за руку и потащил в коридор. Когда-то белые, с потеками краски двери, скрипучий пол и маленькая комнатушка с квадратным окном без занавесок. Голубой стол со сколотыми краями, на нем тарелка с розовыми кружочками колбасы, скомканные перья лука, куски хлеба и крупные крошки. В самом центре

— бутылка с прозрачной жидкостью и два стакана. Водрузив локти на стол, двое мужчин курили. Оба в черных носках и сланцах, трико и майках, только у одного майка черная, а у второго — полосатая, сине- белая.

Эол и Анни замерли в коридоре.

Полосатая майка медленно повернулась. Глаза мужчины блеснули, рот расползся в презрительной ухмылке:

— Че надо? — выдавил он.

— Извините, если помешали, мы хотели только спросить у вас… — начал Эол.

— Ты кто такой!? — мужчина встал, его немного повело, и он удержал равновесие, опершись рукой о грязную стену.

Под столом раздался звук падающей бутылки. Она задела рядом стоящие, и по комнатушке пронесся раскат звона.

— Может, не стоило так прямо, — сказала Анни. — Мне кажется, они не готовы. И вообще, не стоит разговаривать с…

— Отвечай, когда я с тобой говорю! — зарычал мужчина и шагнул вперед. Поднялся второй, но «полосатая майка» усадил того на место размашистым движением руки:

— Тихо… Я разберусь. Ну!.. — он подошел вплотную. Зловоние усилилось.

— Мы хотели бы узнать… как вы… — Эол совсем растерялся и медленно попятился к входной двери. — Устройство вашего общества… законы…

— Я тут закон!.. — взревел мужчина и, выставив руки вперед, ринулся на Эола. Не встретив никакого сопротивления, он прошел насквозь незваных гостей и рухнул, глухо боднув лбом неровные доски пола.

Сидевший за столом человек выпучил глаза и медленно выговорил:

— Ни х*я себе!

Полосатая майка зашевелилась на полу:

— Убью!.. — прогремел утробный бас.

— Извините. Вы нас неправильно поняли. Мы не хотим причинять вам вред. Нам нужно только узнать…

— Это призраки! Колян, — выговорил мужчина в черной майке вполне будничным тоном.

— Кто-кто? — Эол подался вперед.

— Моя тетка рассказывала, — продолжил тот, — а она была ведьмой — это все знали… Она один раз… Председатель как-то… садись, Колян, — он крепко взял бутылку жилистой рукой и налил по пол стакана. — Держи.

Полосатый вернулся, держась за лоб. Из-под желтых пальцев сочилась кровь. Он уселся на свой стул, повернулся к Эолу и погрозил кулаком:

— Пшли вон! Привидений только тут не хватало.

— Не смотри на них — они и исчезнут. Дык, бабка моя заколдовала… и куры у председателя неделю не неслись!.. Во как!.. Ее сам деревенский поп боялся! Я тогда еще пацаном был. То дед как раз умер — в тюрьме сидел за плен в войну… Сослали его чекисты лес валить… Во раньше времена были!

— Сталин всех вот так держал!.. — полосатый сжал кулак и стукнул по столу.

— А сейчас, что? Бардак кругом! Олигархи сраные все разворовали!.. Фашисты прут!..

— Сталина бы сейчас сюда — он бы навел порядок!

— Да-а. Вот тогда жили. Вот та-ак! — мужчина в черной майке сжал кулак.

— Гитлера победили! А сейчас — все уперли в Европы сраные!

— К стенке — и дело с концом!

— Да! — черная майка посмотрел на Эола и Анни.

— Вы продолжайте-продолжайте, — сказал Эол.

— Они не уходят, — полосатый показал пальцем на незваных гостей. — Пшли вон! Христом богом!.. Сатана!.. — он замахал руками и запел: — Ма- ать свя-атая Ру-усь!..

— … У-усь!.. — завыл второй.

Полосатый насупился, стукнул по столу, вскочил и завопил:

— Господа офицеры!.. По натянутым нервам!.. Я аккордами веры!.. Эту песню пою… Тем, кто бросив карьеру… Живота не жалея… Свою грудь подставляет… За Россию свою!..

— Простите, а как понимать: «Живота не жалея»?

— Из песни слов не выкинешь, призрак. За Русь!..

— За Русь!..

Они бряцнули стаканами так, что те чуть не лопнули. Мужчины залпом выпили, стукнули пустыми стаканами по столу и принялись жевать хлеб с колбасой, прикусывая луком, отгрызая куски зелени, словно это было мясо на костях животного, которого они только что убили голыми руками.

Анни закашлялась сдавленным смехом. Она согнулась пополам и потащила Эола за собой:

— Идем. Не будем им мешать…

Они просочились сквозь входную дверь и оказались в темном коридоре, прямо перед раскрывшей рот полной женщиной с сумками.

— О Господи! — выдохнула она. — Палтыргейст!

Сумки упали на пол и обмякли. Из одной вывалился замороженный безголовый цыпленок и покатился по лестнице, кувыркаясь и выделывая акробатические трюки.

— Извините нас, — сказал Эол и растворился в воздухе.

— У вас что-то убежало, — добавила Анни и тоже исчезла.

— Срань Господня!.. — сказала женщина и громко сглотнула. Незваные гости поднялись над городом и зависли в воздухе. Анни смеялась:

— Я не думала, что это будет так весело. Эол хмурился.

— Уж не знаю, что лучше: мои гоминиды или твоя… цивилизация… — добавила девушка и пропела нарочито серьезным голосом: «Господа офицеры!..».

Эол рассмеялся:

— Давай посмотрим в другом месте.

Они поднялись выше и полетели на запад. Вскоре показался довольно большой город.

— Послушай, Эол, я думаю, что не надо спрашивать у этих людей ничего, надо просто посмотреть на их реакцию, и мы сразу все поймем об устройстве здешнего общества. Летим.