Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников) Страница 28

Герр Р. Гейдрих. – Чиновник министерства сделал паузу и окинул взглядом всех присутствующих. Затем продолжил: – Гораздо моложе всех вышеперечисленных, принимавших участие еще в перевороте 1932 года. Карьерист из элиты СС. Будучи подчиненными Гиммлера, возможно сыграл определенную роль в еще не до конца объясненной смерти Гиммлера в 1948 году. Официально устранил других соперников из полицейского аппарата, таких как Эйхман, Шелленберг и так далее. Говорят, что многие члены национал-социалистической партии боятся этого человека. Ответственный за надзор над Вермахтом после прекращения военных действий и известной стычки между полицией и армией, что привело к реорганизации правительственного аппарата, когда власть партийного аппарата еще больше возросла. Повсюду поддерживал Мартина Бормана. Продукт исключительного воспитания, которое предшествовало так называемой «системе замков». Говорят, что в традиционном смысле лишен эмоциональности характера. Его побуждения составляют тайну. Вероятно, можно было бы сказать, что ему видится общество, в котором борьба между людьми сводится к последовательности игр. В некоторых технократических кругах находят, что ему присуща особая квазинаучная отрешенность. В идеологических дискуссиях участия не принимает. Вывод: является типичным для времени, последовавшим за веком просвещения, свободен от так называемых неизбежных иллюзий, как-то: вера в бога и тому подобное. Значение термина «так называемый реалистический склад ума» так и не смогло быть понятым нашими учеными-социологами в Токио, поэтому этот человек должен расцениваться знаком вопроса. Тем не менее, следует взять на заметку распад эмоциональности, присущий патологической шизофрении.

Бальдур фон Ширах, бывший руководитель гитлеровской молодежи. Считается идеалистом. Привлекательная внешность. Особенно опытным или компетентным его не считают. Искренне предан целям нацистской партии. В заслугу ему вменяется осушение Средиземного моря и мелиорации огромных площадей с целью создания сельскохозяйственных угодий. Принял некоторые меры для смягчения ужасов политики расового искоренения на захваченной территории славянских народов в начале пятидесятых. Апеллировал непосредственно к населению Германии, чтобы остатки славян могли существовать в закрытых районах-резервациях как на территории метрополии, так и на окраинах, призывал к прекращению определенных форм убийства «из сострадания» и медицинских экспериментов, но потерпел неудачу.

Доктор Сейсс-Инкварт, бывший австрийский нацист, ныне управляющий колониальными владениями Рейха, отвечающий за политику по отношению к окраинам. Наверное, его больше чем других ненавидят на территории Рейха. Говорят, что он был инициатором большинства, если не всех, репрессивных мер по отношению к покоренным народам. Вместе с Розенбергом разрабатывал идеологическое обоснование таких всеобъемлющих и чудовищных акций, как попытки стерилизации всего русского населения после прекращения военных действий. От реализации этого проекта нет достоверных сведений, однако он считается одним из нескольких особо ратовавших за уничтожение всей природы африканского континента, что создало бы условия для массового исчезновения негритянского населения. Вероятно, по темпераменту он ближе всех к первому фюреру, Адольфу Гитлеру.

Представитель Министерства иностранных дел закончил свою сухую, неторопливую речь.

Мистер Тагоми подумал: «Похоже, я схожу с ума. Мне нужно как-то отсюда уйти, у меня начинается приступ. Тело больше не может вмещать все это, оно начинает отторгать чуждое ему – я умираю».

Он с трудом поднялся на ноги и начал протискиваться к выходу через стулья и людей. Он почти ничего не видел.

Скорее в туалет. Он побежал по проходу между рядами.

Несколько голов повернулись в его сторону. Его увидели. Какое унижение – обморок во время столь важно встречи.

Дайте пройти! Он выбежал в дверь, которую перед ним открыл служащий посольства.

И сейчас же улеглась паника. Окружающее перестало плыть перед его глазами, он снова стал различать предметы – твердый пол, стены.

Приступ головокружения. Функциональное расстройство среднего уха, вне всякого сомнения.

«Какое-то ограниченное, кратковременное расстройство», – подумал он.

Нужно прийти в себя, восстановить с внешним миром связь, вспомнить, как он устроен.

За что ухватиться? За религию? За…

Служащий посольства подхватил его за локоть и спросил:

– Сэр, вам помочь?

– Спасибо, мне уже лучше.

Лицо служащего было спокойным и внимательным, ни тени насмешки. «Возможно, что они все будут смеяться надо мной, – подумал мистер Тагоми, – где-то в глубине души».

Это зло! Но это нечто настоящее, как бетон.

«Я не могу поверить в это. Я не могу выдержать этого. Разве то, что я сделал, грешно?» Прислушиваясь к шуму движения на Суттер-стрит, он подумал о кулуарных разговорах, о представителе МИДа, выступавшем перед элитой Сан-Франциско. Вся наша религия неверна. Но что же мне делать? – спросил он себя. Он прошел к главному входу в посольство. Какой-то служащий открыл дверь, и мистер Тагоми спустился по ступенькам к стоянке автомобилей. Шофер его машины стоял вместе с несколькими другими шоферами.

Это неотъемлемая часть нашего мира, проникшая в наши тела, даже в камни, на которых мы стоим. Все вокруг пропитано злом. Почему? Мы как слепые кроты роемся в земле, осязая ее своим рылом. Мы ничего не знаем. Я постиг это теперь, когда не знаю, куда же мне идти. Остается только вопить от страха, бежать без оглядки. От кого ждать сострадания? «Смейтесь надо мной, – подумал он. – Нет, нужно возвращаться в контору».

– «Ниппон Таймс Билдинг», – сказал он вслух шоферу. – Помедленнее.

Из окна машины он смотрел на город, автомобили, магазины, высокие здания, многие из них очень современны. Люди, и все эти мужчины и женщины спешат куда-то по своим глубоко личным делам.

Добравшись до своего кабинета, он поручил мистеру Рамсею связаться с другим торговым представительством, занимавшимся рудным ископаемыми, и попросить, чтобы их представитель на встрече в посольстве связался с мистером Тагоми, как только вернется.

Звонок раздался незадолго до полудня.

– Вы наверное заметили, – ответил глава представительства по импорту руды в Японию. – Вот только после инструктажа я не увидел вас и заинтересовался, что с вами произошло.

– Я высоко ценю вашу деликатность, – невыразительно произнес мистер Тагоми.

– Совсем нет. Я уверен, что все были настолько поглощены лекцией Министерства иностранных дел, что вряд ли были в состоянии отвлечься на что-либо другое. Что же касается того, что произошло после вашего ухода – вы присутствовали при изложении кратких характеристик претендентов на власть? Сначала говорилось об этом.