Виктория Угрюмова - Огненная река (Кахатана - 3) Страница 28

Каэтана поняла, что происходит, и выехала вперед на своем красавце Вороне, который сразу же стал скалить зубы, пугая эльфийских коней. Они заплясали, порываясь отойти в сторону от нахала.

- Полагаю, князь, что это мне следует ответить на большинство твоих вопросов, - сказала она, обращаясь к остолбеневшему эльфу. И улыбка ее была какая-то особенная, загадочная и теплая.

Спутники Мердока ап-Фейдли с удивлением увидели, что он смотрит на принцессу Коттравей не так, как смотрят царственные эльфы на человеческих женщин. А еще на ее мечи, хотя, конечно, нечасто женщина человеческого рода носит их за спиной. Два меча... Что же они слышали о женщине с двумя мечами? И что это за воины, похожие скорее на полубогов из древних легенд? Похожие на жителей... Запретных Земель?!

И сыновья Морского эльфа, изумляясь тому, что одновременно пришло им в голову, воскликнули, обращаясь к отцу:

- Это она?

- Она, дети, - ответил Мердок ап-Фейдли и покраснел.

Она стояла перед ним на весенней, усыпанной цветами, изумрудно-зеленой поляне, посреди душистых трав и кустарников с россыпью первых ягод и... грызла яблоко. Яблоко было сочное, спелое и такое пахучее, что у него во рту возник ни с чем не сравнимый вкус плода. И эльф вышел из-под сени деревьев, чтобы поближе рассмотреть ту, кто не таясь посещает земли, которые люди обычно обходят за много-много верст.

Она была не одна. Двое воинов могучего телосложения, в старинных доспехах и шлемах нездешней работы, высились у нее за спиной, зорко оглядывая окрестности и охраняя покой своей госпожи. Видимо, эльф показался им не опасным, потому что они подпустили его на близкое расстояние.

А она улыбалась и улыбалась, и ослепительное солнце ласкало лучами ее хрупкое тело и перебирало темные волосы, словно восторженный любовник, что не в силах оторваться от своей возлюбленной. И она была вовсе не похожа на простую женщину, хотя совершенно точно не была ни эльфом, ни нимфой, ни дриадой, никаким другим существом Древней расы.

- Что ты здесь делаешь? - спросил эльф, стараясь выглядеть грозным. На всякий случай, чтобы потом можно было сменить гнев на милость. Но похоже, она его гнева не боялась, как и не нуждалась в его милости.

- Путешествую, любуюсь красотой, смотрю на мир, - ответила дружелюбно, но без всякого страха. Как равный равному.

Она была хороша собой. Но ведь не в том дело. Разве не хороши были эльфийские женщины и разве мало любви и ласки дарили они княжескому сыну? Но что-то такое таилось на дне ее светлых глаз, что эльф не выдержал: он был молод и потому сказал первое, что пришло ему в голову. Это позже он понял, что первые слова не всегда самые мудрые.

- Пойдем со мной, - сказал он нетерпеливо. - Я подарю тебе любовь эльфа и - кто знает? - может быть, и бессмертие.

- Бессмертие? - рассмеялась она. - Ты еще молод, раз предлагаешь это как награду. А что касается любви, запомни раз и навсегда: когда любовь истинная, то неважно, кто любит тебя - человек, эльф, гном или бог. Когда любви нет, то в пустоте, образованной ее отсутствием, поселяются ложь и ненависть. И ложь, и ненависть равно страшны, от кого бы ни исходили. И потому не предлагай мне любовь эльфа как нечто более прекрасное, чем любовь человека.

- Кто ты? - спросил он потерянно.

- Неважно, - рассмеялась она. - Та, что не ищет любви эльфа...

Она много смеялась в тот единственный день их встречи - встречи, которую он запомнил на всю свою длинную жизнь.

Эльфы Варда разделились на две группы: одна их часть осталась в самом сердце континента, вторая двинулась на юго-восток, к морю. В числе последних оказался и наш эльф. Он больше никогда не смог вернуться в тот лес, на ту поляну, да и зачем? Женщина давно уже умерла, но не хотели умирать вместе с ней упрямые воспоминания о том, чего не случилось, хотя могло бы стать прекрасным и неповторимым. Эльф повзрослел, а потом и постарел, хотя старость у Древней расы не так заметна. И все же она пришла по его душу - зимняя пора жизни, когда все мыслится немного иначе, чем в молодости, немного другим. Но все это случилось позже...

А тогда она повернулась и ушла, унося с собой терпкий и душистый запах, который он принял за аромат весны и оказавшийся запахом из какого-то другого, недоступного ему мира.

И двое воинов ушли вместе с ней, так и не сказав ему ни единого слова - ни при встрече, ни при прощании...

Морской эльф Мердок ап-Фейдли, никогда в жизни ни перед кем не склонивший своей гордой головы, смотрит на свою юношескую мечту, которая, в отличие от него, так и не изменилась. Она сидит на черном коне, а за ее спиной высятся все те же воины - могучие, молчаливые, в старинных доспехах, которые ковали не люди. Воины не говорят ни слова, а она улыбается, и вместе с ее улыбкой над каналом Шамаша, в далеком Хадрамауте, проносится ветер с той, давней поляны его молодости. Мердок ап-Фейдли подъезжает к ней поближе и говорит странным голосом:

- Я рассказывал о тебе сыновьям.

- Зачем? - интересуется она.

- Я предупреждал их, чтобы они не растратили по глупости и нерешительности то лучшее, что сможет предложить им судьба. Так кто ты, принцесса Коттравей? Или мне и теперь нельзя узнать твое истинное имя?

- Меня зовут Кахатанной, если это о чем-то говорит тебе, князь.

Беловолосая голова владыки Морских эльфов низко-низко наклоняется к седлу. Некоторое время он пребывает в этом неудобном положении, пугая своих сыновей и спутников, а затем произносит:

- Моей истинной любовью оказалась Истина. И значит, я мудрец, хоть и узнал об этом столько времени спустя. - Мердок ап-Фейдли оборачивается к Рогмо и говорит торжественно: - Ты служишь воплощенной Истине, и это честь для всех нас. Прими мои извинения за то, что обидел тебя невольным подозрением. Я был не прав.

И удивляются сыновья, зная, как невероятны эта слова в устах их отца.

- Мы приглашаем вас во дворец и с трепетом ждем решения нашей участи.

- А мы согласны, тут и решать нечего, - улыбается Каэ.

Капитану Лоою тоже посылают приглашение, и он спешит им воспользоваться, потому что нет такого смертного, который отказался бы посетить дворец Морских эльфов. Да только людей туда приглашают раз в несколько столетий, и тех счастливцев можно пересчитать по пальцам одной руки.

Замок Мердока ап-Фейдли стоит на острове в соседней с портом бухте. Это изысканное, похожее на витую раковину здание выстроено в том стиле, который вообще отличает архитектуру Хадрамаута. Мощные стены, сложенные из звонкого, гладко обтесанного камня, двойным кольцом окружают его, взлетая к небу под небольшим наклоном. Пестрые флаги цвета морской волны, с бирюзовыми и лазоревыми звездами с серебряной каймой, трепещут на свежем ветру. Остроконечные башенки сияют ослепительной голубизной, и белые чайки вьются над ними, словно замысел гениального художника. Причудливые строения, мощные донжоны, изысканные и надежные одновременно, сплетаются в дивный венок строительных решений; замок является грозным укреплением, способным выдержать серьезную осаду в случае необходимости, хотя при первом взгляде, брошенном на него, такая мысль даже в голову не приходит...