Стивен Кинг - Корабль, сокрытый в земле Страница 29

Гарденер оглядел моментально затихшую комнату.

— Ее записи заперты в подвале. Подвал в Париже. Изнутри он покрыт свинцом. Записи целы, но слишком радиоактивны, чтобы их трогать. О тех же, кто умер здесь, мы реально ничего не знаем, комиссия по атомной энергии держит это в секрете.

Патриция Маккардл хмуро посмотрела на него. Трепл с временно забытым деканом вернулись собирать крошки в опустошенном буфете.

— Пятнадцатого октября 1966 года, — сказал Гарденер, — произошло частичное расплавление реактора-размножителя Энрико Ферми в Мичигане.

— Ничего не случилось, — сказал Энергетик Тед и протянул руки к собравшейся компании, как бы говоря: вы видите? Что и требовалось доказать.

— Нет, — сказал Гарденер. — Ничего. Бог знает почему, но я предполагаю, что больше никто. Цепная реакция остановилась сама собой. Никто не знает почему. Один из инженеров опросил контакторов подрядчиков, улыбнулся и сказал: "Вы, парни, чуть не потеряли Детройт". Потом ему стало плохо.

— О, но мистер Гарденер! Это было… Гарденер выставил руку.

— Если вы проверите статистику смертей от рака в области, окружающей любую ядерную установку, вы найдете аномалии, смерти отклоняются от нормы.

— Это абсолютная не правда, и…

— Дайте мне закончить, пожалуйста. Я не думаю, что факты что-то дадут, но все равно дайте мне закончить. Задолго до Чернобыля у русских был случай с реактором в месте, называемом Кыштым. Но тогда премьером был Хрущев, и Советы хранили глухое молчание. Похоже на то, что они складировали отработанные стержни в неглубокой канаве. Почему бы и нет? Как могла бы сказать мадам Кюри, в то время это казалось хорошей идеей. Вернее всего предположить, что стержни окислились, только вместо того, чтобы покрыться оксидом железа, как это делают стальные стержни, эти стержни заржавели чистым плутонием. Это все равно что разжечь костер рядом с баком, наполненным природным газом, но они этого не знали. Они считали, что это будет "олл райт". Они считали.

Он мог слышать, как его голос наполняется яростью, но был не в состоянии справиться с собой.

— Они считали, что они играют с жизнями живых людей, как если бы они были… так, множеством кукол… и угадайте, что произошло?

Комната молчала. Рот Пэтти был как замороженный красный разрез. Цвет ее лица был молочный с гневом.

— Пошел! дождь, — сказал Гарденер. — Пошел сильный дождь. И началась цепная реакция, ставшая причиной взрыва. Это как извержение грязевого вулкана. Были эвакуированы тысячи. Каждой беременной женщине был сделан аборт. Русский эквивалент дорожной заставы в районе Кыштыма был закрыт почти на год. Затем, когда пошли слухи, что на краю Сибири произошла очень серьезная авария, русские открыли дорогу снова. Но они повесили несколько действительно веселых вывесок. Я видел фотографии. Я не читаю по-русски, но я просил четверых или пятерых разных людей перевести, и они все согласны. Это звучит как плохая этническая шутка. Представьте себя едущим по американской автостраде — 1-95 или, может быть, 1-70 — и подъезжающим к вывеске, которая гласит:

ПОЖАЛУЙСТА, ЗАКРОЙТЕ ВСЕ ОКНА, ВЫКЛЮЧИТЕ ВСЕ ВЕНТИЛЯЦИОННЫЕ УСТРОЙСТВА И ЕЗЖАЙТЕ СЛЕДУЮЩИЕ ДВЕНАДЦАТЬ МИЛЬ ТАК БЫСТРО, КАК ТОЛЬКО МОЖЕТ ВАШ АВТОМОБИЛЬ.

— Вранье! — громко сказал Энергетик Тед.

— Фотографии предоставляются согласно Акту о Свободе Информации, — сказал Гард. — Если бы этот парень только лгал, может, я и смог бы жить с ним. Но он и такие, как он, делают нечто худшее. Они как продавцы, говорящие публике, что сигареты не только не вызывают рак легких, они полны витамина С и спасают вас от холода.

— Вы имеете в виду…

— Тридцать два в Чернобыле — это мы можем проверить. Дьявол, может, их только тридцать два. У нас есть фотографии, сделанные американскими докторами, которые наводят на мысль, что там уже должно быть много за две сотни, но говорили — тридцать два. Эту цифру не изменит и то, что мы знаем о сильном радиационном облучении. Не всякая смерть наступает сразу. Это так обманчиво. Смерти следуют тремя волнами. Первая — люди, которые изжарились в аварии. Вторая — жертвы лейкемии, главным образом дети. Третья — наиболее смертоносная волна: рак у взрослых сорока лет и старше. Столько всяких раков, что вы можете продолжать сколько угодно и назвать их мором. Рак кожи, рак груди, рак печени, меланома и рак кости встречаются чаще всего. Но вы можете также добавить рак кишечника, рак мочевого пузыря, опухоль мозга…

— Остановитесь, пожалуйста, можете вы остановиться? — закричала жена Теда. Истерия придала ее голосу удивительную силу.

— Если бы я мог, дорогая, — сказал он мягко. — Я не могу. В 1964 году АЕС провела моделирование ситуации, когда взлетает американский реактор, в пять раз меньший чернобыльского. Результаты были такими пугающими, что АЕС похоронило отчет. Это наводит на мысль…

— Заткнитесь, Гарденер, — громко сказала Пэтти. — Вы пьяны. Он проигнорировал ее, остановив взгляд на жене энергетика.

— Это наводит на мысль, что такая авария в относительно сельской области США — они выбрали штат Пенсильвания, где, кстати, находится Тримайл-Айленд убила бы сорок пять тысяч человек, заразила семьдесят процентов территории штата и нанесла бы ущерб в семнадцать миллионов долларов.

— Кретин! — крикнул кто-то. — Дерьмо на уши вешаешь?

— Нет, — сказал Гарденер, не отрывая глаз от женщины, которая теперь казалась загипнотизированной ужасом. — Если вы умножите на пять, вы получите 225000 мертвых и восемьдесят пять миллионов долларов ущерба. — В могильной тишине комнаты он неизящно наполнил свой бокал, наклонил его в сторону Трепла и выпил два полных глотка чистой водки. Незагрязненная водка, можно надеяться.

— Так! — закончил он. — Мы говорим о почти четверти миллиона людей, умерших ко времени затухания третьей волны, около 2040 года.

Он мигнул Энергетику Теду, чьи губы были втянуты в зубы.

— Было бы слишком приравнять это количество людей даже к 767, не так ли?

— Эти картины взяты прямо из вашей башки, — сердито сказал Энергетик Тед.

— Тед… — нервозно сказала его жена. Она мертвенно побледнела, за исключением маленьких пятнышек, ало пылавших на щеках.

— Вы предполагаете, что я буду стоять здесь и выслушивать это… эту полуночную риторику? — спросил он, приблизившись к Гарденеру так, что они оказались почти грудь в грудь. — Так?

— В Чернобыле они убили детей, — сказал Гарденер. — Понимаете вы это? Одни десятилетние, другие в утробе. Большинство, возможно, еще живы, но они умирают прямо сейчас, пока мы стоим здесь, держа бокалы. Некоторые даже не могут еще читать. Большинство никогда не поцелуют девочку. Прямо сейчас, пока мы стоим здесь, держа бокалы.