Владимир Михановский - Шаги в бесконечности Страница 29

Лин посмотрела в сгущенную тьму пропасти расширенными глазами.

– Звезда – черная темница, – негромко произнесла она. – Страшно… Звезда, берущая навеки в плен все, что к ней приблизится. Вечная тюрьма в шапке-невидимке…

– Именно в шапке-невидимке, – подхватил Федор. – Астрофизики называют ее сферой Шварцшильда.

– А что это за сфера? – оживилась Лин.

– Условная величина, рассчитываемая отдельно для каждой звезды, – пояснил Федор. – Если звезда занимает пространство большее, чем сфера Шварцшильда, – она сияет для нас в небе, как обычная звезда. Однако достаточно ей, сжимаясь, стать меньше сферы Шварцшильда – и звезда исчезнет с небосклона, превратится в черную дыру, бесконечную воронку, попав в которую, уже не выберешься.

– Знаете, Федя, я однажды побывала на Марсе, – произнесла задумчиво Лин, – и повидала там бальсанч – песчаную бурю.

– Слышал о бальсанче, – кивнул Федор, – но видеть его еще не приходилось.

– Во время бальсанча небо смешивается с землей, становится сразу темно, как ночью, – продолжала Лин. – Поднимаются тучи песка, и песчинки жалят, как пчелы. Огромные обломки скал летают легко, словно перышки. Горе тому, кто не успеет спрятаться: пространство пронизывают фиолетовые стрелы молний, которые испепеляют все на своем пути… Но мертвая звезда, о которой вы рассказали, больше потрясает воображение. Потому что, попав даже в такую передрягу, как бальсанч, можно надеяться спастись… А Черная звезда… – не договорив, Лин смолкла.

Костер погас, лишь несколько углей еще тлели. Пахло увядшей травой.

– Послушайте, Федя, а если человек попадет в плен к Черной звезде? – спросила Лин.

– Трудно будет вырваться, преодолеть притяжение звезды, – сказал Федор.

Лин кивнула.

– Понимаю. Но он сможет жить там, в плену?

– Этот вопрос еще не выяснен, – нахмурился Федор. – Чтобы ответить на него, нужно полететь к Черной звезде.

Из-за дальней снеговой шапки выглянула Луна. Лин посмотрела на нее.

– Тянет туда? – спросил Федор, показывая на Луну сломанной веткой.

– Конечно. Луна – моя родина.

– Я недавно читал о первых поселенцах на Луне, – сказал Федор.

– Хроника?

– Фантастика. Автор пытается представить себе, как будут жить люди, впервые прилетевшие на Луну.

– И как они там у него живут? – поинтересовалась Лин.

– Неважно живут. Вся беда, по мнению автора, заключается в том, что человеческий организм за миллионы лет эволюции приспособился к земному тяготению…

– Сейчас только и говорят о тяготении, – заметила Лин. – По-моему, гравитация во все времена была злым роком человечества.

– Автор дальше описывает, как люди, попавшие на Луну, начали вырождаться. Оттого что притяжение было гораздо меньше земного.

– Чем же дело кончилось?

– От поколения к поколению люди мельчали и в конечном счете превратились в карликов, злобных, завистливых и слабоумных, – сказал Федор.

– Мрачная фантазия, – задумчиво произнесла Лин.

В потемневшем небе проступила первая звезда.

– «Вверху одна горит звезда, мой взор она манит всегда», – прочел Федор.

– Я тоже люблю Лермонтова, – сказала Лин. – А знаете, Федор, о чем я сейчас думаю? – вдруг улыбнулась она, глядя на звезду.

Федор развел руками.

– Я думаю, что насчет Черной звезды вы все придумали. Я права, признайтесь? Это такая же мрачная фантазия, как того автора, который писал о первых поселенцах на Луне.

– Нет, это не фантазия, – покачал головой Федор. – Одна такая звезда, уже известна человечеству. К счастью или к несчастью, не знаю.

– Странно… – сказала Лин.

– История начинается давно, – произнес Федор. – Один инженер – дело было в первой половине XX века – занимался изучением радиопомех. Настроил он однажды свой приемник, и вдруг на волне пятнадцать метров поймал необычные сигналы. Дальше дело разворачивалось, как в хорошем детективе. Сигналы проверили – оказалось, что это не могли быть обычные атмосферные помехи… А самое удивительное – что таинственные сигналы повторялись с периодичностью 23 часа 56 минут!

– Звездные сутки.

Федор кивнул.

– Шумиха поднялась невообразимая, – продолжал он. – Как же: братья по разуму протягивают руку! Инопланетная цивилизация желает вступить с землянами в контакт! Обитатели космоса шлют привет! И прочее в таком духе. Подобные заголовки украшали в те дни газеты всего мира. Доводы газетных авторов выглядели убедительно. «Ясно, что только разумные существа могут посылать сигналы через равные промежутки времени», – вещали статьи.

– Чем же все кончилось?

– Дело оказалось проще простого, – сказал Федор. – За время, равное периоду сигналов, наша планета совершает полный оборот вокруг своей оси. А это означает, что сигналы, принятые инженером-радистом, исходят из одного и того же небесного участка. Этот участок уточнили – оказалось, что он расположен в созвездии Стрельца. Шумиха умерла, дав начало замечательной науке – радиоастрономии. Одновременно были открыты новые небесные объекты

– радиозвезды… Ну, а потом уже открыли Черную звезду – «дырку» в небе…

Лин улыбнулась – в темноте ровно блеснули зубы.

– Похоже, дело кончится тем, что я предам астроботанику и подамся в звездочеты, – сказала она. – Вы, наверно, будущий астроном, Федор?

– Нет.

– Кто же?

– Угадайте.

– Попробую.

Глаза Лин озорно блеснули.

– Рулевой на байдарке?

– Это моя побочная специальность.

– А основная?

– Я курсант Звездной академии, – сказал Федор. – Буду, как отец. Он звездопроходец.

Лин знала, что такое звездопроходец. Улетая в дальний космос, к звездам, человек навсегда прощается со своим поколением. Когда он возвращается на Землю, его встречает новое поколение.

Каждое возвращение со звезд приносит благо человечеству, делает его могущественнее и мудрее. Звездопроходцы помогают остальным обживать звездный дом. Немного таких людей, идущих впереди других землян в освоении пространства. Земля окружает их – редких гостей! – почетом и уважением.

Жить по нескольку лет в разных веках и эпохах непросто.

– Есть такая исландская сага, – тихо сказал Федор, будто угадав мысли Лин. – Воины сидели в длинной хижине, греясь у костра. Двери с обеих сторон были распахнуты, чтобы выходил дым. В дверь влетела птица. Она покружилась над костром и улетела прочь. «Вот наша жизнь, – сказал вождь. – До – небытие, и после – небытие, а посреди – несколько мгновений света и тепла».