Дмитрий Поляшенко - Разведение роз вдали от цивилизации (Солдаты истины) Страница 29

В углу возле двери, захватанной меловыми пятернями, громоздились огромные пакеты, пластиковые бочонки, банки. Пахло какой-то химией. Действительно, ремонт...

Зачем-то оглянувшись на пустынный коридор, Борис ключом отпер металлическую дверь лаборатории, скользнул внутрь и, прежде чем включить свет, запер дверь за собой.

Вся техника, составляющая "железную" часть Магического Кристалла, располагалась по периметру, вдоль стен. Строгого вида металлические шкафы, набитые многопроцессорными блоками, чередовались с рабочими местами - самые обычные мониторы, клавиатуры. Кресла, как всегда, стояли вразнобой. В центре огромного квадратного зала были сдвинуты вплотную два стола с парой кофейников. Как всегда, высилась гора грязных чашек. Почемуто считалось ритуалом мыть их исключительно утром. Под столами с кофейниками белели низкие холодильники. В столовую никто почти не ходил. Предпочитали перекусывать на рабочем месте. Коллектив подобрался исключительно увлеченный и работящий.

Уровень пола лаборатории был сильно опущен, окон в помещении не было. Здесь всегда работали мощные кондиционеры.

Борис сошел по крутому пандусу.

Магический Кристалл ни разу не выключался со дня своего появления. Сейчас он тоже просчитывал очередную реконструкцию. Воздух в помещении пронизывал сдержанный гул.

Борис опустился в кресло перед главным терминалом. Как и на большинстве других, экран здесь был черен - работал пустой скринсейвер. На некоторых рабочих местах у явных эстетов скринсейверы были анимированы. В основном крутились в глубине экрана многозначительные изречения.

Борис занес руку над клавиатурой и вздрогнул - пронзила мысль: а что именно сейчас считает Кристалл?!

Одеревенелым пальцем, словно он был вынужден прикасаться к раздраженному скорпиону, Борис ткнул клавишу. Экран ожил привычной картинкой расчетного режима: эпоха, субъекты реконструкции, степень достоверности, десятки других специфических параметров. Борис медленно выдохнул. Ничего... Как мы порой самолюбивы даже в неподходящей ситуации - думать надо о собственной шкуре, а мы пытаемся найти приметы собственной значимости. Будто кого-то это интересует кроме нас... Никто не собирался тратить на Солонникова мощности Магического Кристалла. На него хватило группы специально обученных людей, как выразился Леонард. А здесь реконструировался незначительный на первый взгляд эпизод истории. Франция, XVI-ый век... Борис тут же забыл какой именно это был период. Оглядел зал. Где же Демиург? Вон те две стойки у противоположной стены. Собственно, это лишь эмуляция, грубая математическая модель. Борис поднялся и как зачарованный направился к высокому металлическому шкафу. Демиург - точнее его примитивный предтеча - что-то уже рассчитывал. На экране монитора кувыркалась латинская строчка: "Понимай и властвуй". Борис суеверно не решился оживить монитор. Да это и не нужно... Через несколько минут будет совершенно не важно, что там считал Демиург.

Он вернулся к главному терминалу.

Как руководитель отдела, Борис знал пароль администратора. А за время долгих ночных бдений в ожидании результата реконструкции он со скуки нашел множество ловушек и дополнительных защитных рубежей, поставленных умельцами. И поэтому сейчас действовал особо не напрягаясь. Однако по клавишам щелкал не быстро, не как дома. Следовало быть аккуратным. Режима отката здесь не будет. Жаль, кувалдочкой по хардам пройтись не удастся... Ничего, мы знаем как удалять информацию безвозвратно.

Открывая сетевые диски, обезвреживая хитрые ловушки-защиты, прикидывал: можно в принципе пожечь процессорные блоки целиком... нет, не успею - сбегутся по пожарной тревоге. Да и самому как бы не угореть. Или так: пробки вылетят, блоки аварийного питания накроются - в темноте вообще ничего не сделать. Оставлю грубые способы на потом - подстрахуюсь.

Он закончил набирать длинную командную строчку, сделавшую бы честь безумному хакеру-террористу из боевика. По очереди на каждой руке до хруста сжал, размял пальцы - пианист перед исполнением сложного произведения. Потянулся к "энтеру".

Подожди... Постой!

Бориса пробила испарина. Он отшатнулся от клавиатуры.

Они не действуют своими руками!.. Допустим. Во всяком случае я действительно всегда поступал так, как хотел. Точнее, как надо было для реализации мечты. Еще точнее, так мне казалось... Солонников судорожно вздохнул.

Стоп. Думаешь не о том. Сейчас не важно, кто и что стоит за Леонардом. Не важно ничего, что было раньше - этого не вернуть, не изменить. Об этом - просто забудь. Почему я поверил, что ему... им нужен Демиург? А если наоборот - они хотят уничтожить Демиург?! Да ладно, что за бред... А чем же ты сейчас занят?!! О, черт...

Солонников оцепенел.

Со мной недолго пообщался неизвестный мне человек, и вот я уже готов угробить многолетний труд огромного количества людей... Я сам всегда считал, что Демиург опасен. Значит, они тоже беспокоются за человечество? Но ведь Леонард недвусмысленно дал понять, что им Демиург наоборот нужен!

Солонников ощутил себя путником, внезапно оказавшимся на неимоверно скользком льду. Идти невозможно. Даже стоять на месте трудно. Но дует, дует ветер, и волочит тебя в одну сторону. Кидает, толкает, швыряет - и все в одну сторону. И не важно, идешь ты, стоишь или упал. Хочешь идти или нет волочит.

Не понимаю...

Хорошо, с продолжением проекта - пока не ясно. А со мной? Это предложение новой работы, новые перспективы... Здесь как тоже двойное дно? С чего я взял, что все еще нужен им? Может быть, я перестал их интересовать - сомнения, усталость, покореженная линия судьбы... Узнав такое о своей жизни, не захочешь не только продолжать работу, но вообще жить.

Бориса удивило, что он почти не испытывает эмоций. Он словно перегорел внутри и сейчас вдумчиво занимается реконструкцией какой-то чужой жизни. Так сгорают неудовлетворенные желания, выветривается память о вечной любви, так стирается прошлое. Табула раса... Нельзя бояться, ненавидеть и любить вечно. Когда все рухнуло - начинай заново.

Да, иной человек на моем месте наложил бы на себя руки или свихнулся бы. А я вот не свихнулся, и - живой. И даже о чем-то еще размышляю. Почему же так? Почему я покорно слушал этого человека, посягнувшего на мое прошлое, на самое святое - на мой путь, на меня самого? Почему просто не вытолкал в шею? Ведь мне было плохо, когда я все узнал. Но я дослушал до конца, и даже пытался... пытаюсь понять. Я не закрылся в скорлупе неведения, не спрятал голову по-страусиному... Видимо, я привык быть честным перед собой. И поэтому был свободным. Я всегда ценил свободу. Пусть не часто говорил о ней, но без нее ничего бы не смог сделать. Я жил так, что все это понимали - никто даже не пытался мне что-то навязать. Впрочем, у меня всегда была цель, к которой я шел, не смотря ни на кого. Я шел, именно я. Сам.