Евгений Белоглазов - Нуменал Анцельсы Страница 29

14

ИЗ КОМПЕНДИУМА МАККРЕЯ

…Как известно, второй закон термодинамики запрещает диссимметрию. Для физика жизнь — это явление, граничащее с чудом. С позиций натурфилософии любая система, сколь бы совершенной она ни была, должна самопроизвольно переходить от более упорядоченного уровня к менее упорядоченному до полного выравнивания энергий и наступления термодинамического равновесия. Несмотря на это, энтропия биологических структур минимальна и поддерживается на таком уровне длительное время. Система получает извне энергию, преобразует ее в удобную для себя форму и таким образом поддерживает жизнедеятельность. Система открыта. Реакции, в которых участвуют диссимметрические компоненты, становятся энергетически более эффективными чем те, в которые вовлечены равносимметрические соединения — рацематы. И тогда диссимметрия, которую теперь уже целесообразно отождествлять с упорядоченностью, перестает быть случайностью и становится состоянием, к которому система стремится. Система уже эволюционирует, а не развивается случайно. Эволюционный процесс в ней питает сам себя со все возрастающей скоростью. Развитие становится неизбежным. Замерить энтропию внутри такой системы уже невозможно. Ее компоненты характеризуются высочайшей динамической упорядоченностью — диссимметрией — и отличаются способностью самоподдерживать ее в условиях, с точки зрения второго закона невозможных. А это достигается путем систематического удаления накапливающейся энтропии (шлаков) за счет получаемой извне энергии…

Классическая, отточенная до мелочей схема. И в нее прекрасно вписался биоценоз Каскадены… А потом началось что-то непонятное…

Некриты оказались типичными рацематами, то есть структурами в равной мере содержащими как левые, так и правые компоненты. С позиций молекулярной биологии они должны быть мертвы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но они обладают многими свойствами живых биосистем и способны оказывать на эти системы воздействие. Значит их нельзя относить к проявлениям косной материи. А тогда рушится здание, в основание которого заложен принцип диссимметрии и киральности.

К сожалению, и это следует признать со всей ответственностью, мы столкнулись с крайне необычным изобретением Космоса, причем открыли это явление совершенно неподготовленными и при таких обстоятельствах, которые не дают возможности даже в приближенной мере оценить результаты обработки накопленного фактматериала. Уничтожить некритов термоядом? Сжечь половину планеты аннигиляцией?.. Но мы даже не знаем — причиной ли являются некриты или следствием патологического воздействия Эстерии на органику Земли и Нордленда. Однако выяснение природы их происхождения представляется чрезвычайно важной задачей, поскольку на таком же принципе могут существовать и более развитые формы вплоть до мыслящих существ, и нет никакой уверенности, что эти существа должны быть гуманоидами.

Вместе с тем следует признать как должное и возможность проявления всякого рода эволюционных аномалий. И если оба ценоза за сотни миллионов лет совместного обитания не истребили друг друга и находятся в состоянии устойчивого равновесия, пусть даже исключающем взаимодействие, это означает, что в данной области пространства объективно создалась среда, характеризующаяся набором физконстант, принципиально отличных от совокупности условий, приемлемых для земного и каскаденианского биосов, хотя в известной мере и не противоречащих им. Расшифровав геном некритов, мы откроем дверь в мир иных соподчиненностей и, возможно, подберем ключ к разгадке происхождения жизни в целом, не исключая ее зарождения и в альтернативных условиях…

15

Каскаденианская атмосфера, на что Шлейсер обратил внимание еще в первые дни, отличалась от земной и от дыхательной смеси, генерируемой в космических условиях, большей разреженностью. Если провести сравнение, то здесь на уровне моря доминировали условия, как на Земле в горах на высоте два-три километра. Пониженная концентрация кислорода вызывала потребность чаще или глубже дышать. Сам он справлялся с синдромом «высокогорья» сравнительно легко. Но не все террастиане с одинаковым успехом приспосабливались к новым условиям. Многих донимала гипоксия и сопутствующие ей расстройства. Но и это еще было не все. В местном воздухе содержалось меньше углекислоты, что тоже вызывало у людей апатию, вялость, упадок сил. Так бывает опять же на Земле в период весеннего равноденствия, когда происходит подъем углекислого газа в атмосферу (это явление традиционно путают с так называемым авитаминозом).

Для многих начало адаптационного периода на Каскадене было настоящей пыткой. Некоторые даже возвращались. В конце концов были созданы препараты, повышающие уровень гемоглобина в крови и количество окиси азота в легких, что способствует расширению кровеносных сосудов и активизирует газообмен в альвеолах. Действие неблагоприятного фактора было нейтрализовано.

Если продолжить сравнение, то между Землей и Каскаденой набирался еще ряд существенных различий. Вода здесь даже на нулевых отметках закипала уже при восьмидесяти градусах. Звуки разносились дальше и слышались четче, а в сильную жару бывало так, что не спасали ни ветер, ни искусственная вентиляция. Озоновый слой в атмосфере отсутствовал. Казалось бы, без средств защиты, этот факт должен был сделать жизнь террастиан здесь невозможной. Но это было не так. Спектр Даира оказался уникальным. В его составе почти отсутствовал ультрафиолет и более коротковолновые составляющие, а того, что было, вполне хватало для загара тех, кто любит поваляться на солнышке.

Первые дни он в основном проводил на станции: знакомился с оборудованием, общался по электронной связи с ультиматором, изучал материалы предшественников и местный гео-биофонд, копался в архивах информатеки. Променад если и совершал, то недолгий и далеко от периметра не удалялся. Одним словом, привыкал. Готовил себя к новой жизни.

В этот погожий день он решил прогуляться в сторону заложенного, но так и не введенного в эксплуатацию карьера, а заодно ознакомиться с распространенными здесь минеральными комплексами. Склоны холмов, с одного бока резко обрывающиеся в море, с другого перерастающие в горные цепи, густо усеивали глыбовые развалы выветрелых пород с островками незамысловатой растительности в местах скопления наносов. Солнце стояло в зените. От прямых лучей негде было укрыться. Но с моря дул свежий бриз, поэтому жара в какой-то мере смягчалась.