Сергей Преображенский - Другой мир Страница 29

— Дознаватель Скуратов? — удивленно произнес Лешка.

— Главный врач Скуратов, — поправил лысый и поднес кофейную чашку ко рту.

— Постойте, но я же вас отлично помню! Ведь это же вы устроили в моем доме обыск, а потом приговорили меня к 47 ударам плетью?

— Во-первых, не приговорил, а прописал, — уточнил Скуратов, и не к ударам плетью, а к 47 сеансам электрошока! А вы уклоняетесь! Это не хорошо! Придется подвергнуть вас остра…, тьфу ты черт! Я хотел сказать лоботомии!

— Да не нужен мне этот ваш электрошок! И тем более лоботомия! Я совершенно здоров!

— Здоровы? В самом деле? — спросил врач, с сомнением изогнув бровь, — Ну что ж, в таком случае ответьте мне на такой простой вопрос, в каком году родился Александр Македонский?

— Македонский? — Лешка на секунду даже опешил, — Да откуда мне знать? Столько лет прошло! Нет, то есть я, конечно, знал, когда учился в школе, но теперь? И, в конце концов, я не обязан помнить такую ерунду!

— Хорошо, — согласился Скуратов, — Оставим в покое античного полководца, тогда скажите мне, в какой школе вы учились?

— Я? Да в самой обычной школе, номер… номер… ну белая такая, пять этажей! Или три!? А может и не белая!? Может быть желтая? Тьфу ты черт! Это все от вашего амнезина!

— Аменазина! — поправил Скуратов.

— Да какая разница! Не хочу я, чтобы вы накачивали меня всякой вашей дрянью, а тем более дубасили электрошоком!

— Значит, от лечения вы отказываетесь, я так понимаю? — спросил Скуратов.

— Отказываюсь!

— Решительно?

— Решительно! — подтвердил Лешка и даже попытался сделать соответствующее лицо.

— Зря вы так! Между прочим, в девятнадцатом веке, таких, как вы, оборачивали в мокрые простыни и лили им на голову ледяную воду! А если вспомнить более древнюю историю, то три тысячи лет назад Эскулап соорудил огромный лабиринт из длинных и темных туннелей и запускал туда своих пациентов, предварительно внушив им, что там их ждет наивысшее наслаждение. Тут же начинали звенеть колокольчики, и чем дальше человек углублялся в лабиринт, тем мелодичнее становились звуки. Когда же зачарованный безумец останавливался в самом темном месте, на него скидывали кучу осклизлых змей, под которыми и принимался барахтаться несчастный, только что доведенный до вершины блаженства. Или же он умирал на месте от страха, или же вылечивался. Впрочем, змей у нас, все равно нет, так что… — Скуратов развел руками, — Давайте лучше посмотрим вашу историю болезни!

Он достал из ящика стола толстую книгу в сафьяновом переплете.

— Книга за семью печатями! — обрадовался Лешка, — Как она к вам попала? А где печати? Вы зачем печати сорвали?

— Опять вы за свое! — болезненно поморщился Валерий Спиридонович, — Хватит уже! Вы с этой вашей книгой всех уже до… Это всего-навсего ваша история болезни!

Он открыл книгу и углубился в чтение.

— Так значит, вы утверждаете, что вы избранный? — спросил он через минуту.

— Нет, постойте, тут какая-то ошибка! Эти милые девушки, — Лешка осторожно глянул в сторону медсестер, — очевидно, не очень хорошо учились и все перепутали. Я вообще опасаюсь, что эта путаница никогда не закончится. То, что я избранный сказал не я а Магистр Кода!

— Магистр? — переспросил Скуратов, — Какой магистр?

— Больной Малевич, — нагнувшись к уху своего шефа, подсказала Татьяна, — Из двадцать третьей палаты, худой такой, высокий! Он еще на всех стенах рисует черные квадраты. Мы каждый день их стираем, он опять рисует! Где только краску берет, непонятно!

— Во-первых, не квадраты, а кубы, — поправил Лешка, — И потом ему краска не нужна, он их не рисует, он их создает!

— Вот и он говорит, что если смотреть с нужной точки, то сразу видно, что это не квадрат, а куб!

— Хорошо, оставим в покое и Малевича с его квадратом, — продолжил Скуратов, — А зачем вы рассказывали больным, что способны превращать воду в вино?

— Да нет же, опять все не так! Я только говорил, что сам видел, как Лариса из ничего создавала шампанское!

— Больной Петров помогал сестре-хозяйке Ларисе доставлять продукты со склада! — в полголоса пояснила Татьяна.

— Петров? Какой еще Петров? — не понял Лешка.

— Вы — Петров! Слесарь-сантехник ДЭЗа № 5, - терпеливо, словно маленькому ребенку принялся объяснять Скуратов, — На фоне хронического злоупотребления спиртными напитками у вас развился маниакально-депрессивный психоз, что привело в конечном итоге к психическому сдвигу, который выразился в…

— Да вы что тут все с ума посходили? Это что дурдом? Я Алексей Панкратов, программист!

— Во-первых, не дурдом, а психиатрическая лечебница, — поправил Лешку врач, — И потом, я как врач лучше знаю, кто вы на самом деле, слесарь или программист!

— Мало нам наполеонов так теперь еще и программист! — презрительно хмыкнула Татьяна.

— Да, кстати, больной Петров, а зачем вы сломали телевизор, устроили короткое замыкание и на целые сутки оставили больницу без электричества? — спросил Скуратов, — И зачем вы вообще полезли в этот ящик? Ведь вы же не специалист?

— Как? — Лешка перевел растерянный взгляд со Скуратова на жену, а потом опять на Скуратова, — Но ведь это она меня попросила! Можно сказать, заставила, я не хотел!

— Кто «она»? — попытался уточнить врач.

— Татьяна, моя жена!

— Нет, вы слышали? — возмутилась Татьяна, — Ну объясните хоть вы ему, Валерий Спиридонович, что никакая я ему не жена!

— В самом деле, больной Петров, с чего вы взяли, что наша старшая сестра является вашей женой? — спросил врач.

— Нет, вначале я и сам тоже не поверил, — начал объяснять Лешка, — но потом, когда она показала свой паспорт…

— Да я показала тебе свой паспорт, чтобы ты отстал, наконец! Ты же сам видел, там стоит штамп о регистрации брака с Панкратовым Алексеем Николаевичем! А ты тут причем?

И тут Лешка понял, что именно было не так с его женой! Волосы! На голове у нее красовалась роскошная копна темных волос.

— Кстати, Тань, а почему ты не лысая? — спросил он, — Откуда у тебя волосы? Или это парик?

— Вот опять! Он, как только слышит что я не его жена, так сразу начинает меня оскорблять!

— Но ты же сама рассказывала, как огненные шары сожгли тебе волосы в супермаркете!

— Не в супермаркете а парикмахерской молодая практикантка сожгла мне волосы перекисью, но это было давно, с тех пор они у меня уже давно отросли. И телевизор взрывать тебя никто не заставлял! Я попросила только починить его, а то больные жаловались, что по экрану двигаются какие-то мутные пятна и невозможно ничего понять!